"Сергей Дмитриевич Мстиславский. Накануне: 1917 год " - читать интересную книгу автора

На мосту засмеялись, отрывисто, взлаем... Один из офицеров закурил,
бросил спичку. Шофер нагнулся, поднял, швырнул на лед и, торопясь, полез в
кабину. Офицеры еще раз глянули в полынью. Опять стукнула дверца.
Автомобиль рванулся полным ходом с моста. Дальше на Каменный Остров.
На съезде зажглись затушенные фары, нащупывая заслоненный деревьями
просвет. Яркий сноп скользнул вдоль дороги: вырвался из мглы бугристый
ствол, две недвижные, друг к другу прижавшиеся фигуры. Машина затормозила.
Еще на ходу выскочил прямо в сугроб, в снег по колени, тот, первый,
высокий. Второй крикнул что-то из глуби автомобиля.
Андрей и Наташа не шевелились. Офицер подошел шагом нетвердым,
засунув правую руку в карман. Револьвер? Наверно. Они же не ходят без
оружия, офицеры.
А этот - особенно. Он, может быть, и не офицер даже. Только одет
офицером. Убийца. Они ж видели.
Офицер подошел вплотную. Башлык сполз, открылся горбатый, тонкий нос,
холеный ус, щипцами уложенный над почернелой опухшей губой. Забелели
оскалом зубы.
- Бесплатные зрители, что?
Голос был хрипл. Но в нем не было угрозы. Было даже какое-то
благодушие. Это было странно. Так странно, что по спине Андрея зябкой
трясучею дрожью прошел холодок. Офицер переступил ногами и дернул вперед
корпус движением никчемным и неверным.
Пьян.
И, словно подтверждая молчаливую эту догадку, офицер качнулся,
расставил ноги, ища упора, и приложил руку к козырьку фуражки.
- Mademoiselle...
От испуга глаза Наташи, большие, стали еще больше, еще ярче. Лицо,
бледное, казалось почти красивым. Офицеру - во всяком случае. Потому что
он пробормотал томно, закатывая вверх мутные зрачки:
- Mademoiselle... Между нами, я даже счастлив, что вы стали невольной
свидетельницей нашего подвига...
Наташе сжало горло. Веревки, бессильной судорогой сведенная рука,
черная полынья... стук виска о мерзлую сваю. Трое - и связанный...
Подвиг?
- Россия - спасена! - Офицер заложил руку за борт шинели жестом
торжественным. - Восемнадцатое декабря тысяча девятьсот шестнадцатого
года: д-дата. Раздавлена гадина, ядом своим отравлявшая самодержавие...
Андрей дрогнул. С губ сорвалось:
- Распутин?
Офицер засмеялся, злобно и радостно, и протянул руку.
- Ваш-шу руку. Вы - патриот и истинно русский человек, я вижу. Сразу
в точку! Да, Гришка Распутин.
Наташа судорожно сцепила в муфте - не расцепить! - захолодевшие
пальцы. Рука в белой перчатке - та самая! - пожимала руку Андрея. Как он
мог свою протянуть, как он мог!
Снег заскрипел. Подходил второй. И тоже правая рука в кармане.
Услышав имя, он выругался, коротко и грязно, и заспешил.
- Ты... что... болтаешь?
Высокий помахал успокоительно.
- Отставить, дорогой. Нет надобности. Оч-чень симпатичная