"Сергей Дмитриевич Мстиславский. Накануне: 1917 год " - читать интересную книгу автора

Кто первый

У Гостиного Мартьянов не застал, однако, павловцев. К Знаменской, что
ли, отозвали на усиление? Оттуда по-прежнему частая доносилась стрельба.
Повернули, пошли дальше по опустевшему Невскому, четко отбивая шаг,
как подобает гвардейскому наряду.
Встретили на углу Литейного Преображенский патруль, поговорили. На
Знаменской площади сошлись с волынцами. Площадь штыками оцеплена со всех
ходов: и с Невского, и со Старо-Невского, и с Лиговки, и с Конной.
Полиция, казаки, волынцы. Знаменская площадь - самый митинговый пункт.
Знаменская и еще Казанская площадь. И здесь и там поэтому расписанием
назначены особо сильные воинские наряды.
Волынцы стояли без строю, на отдыхе, у самого памятника Третьему
Александру. Без офицеров. Господа офицеры - безвылазно почти в Северной
гостинице, что против вокзала: в ресторане. Ресторатор, купец Соловьев, их
бесплатно кормит и поит, - надо же отблагодарить: охранители. К своим
частям, на мороз, выходят они из тепла и пьяного кабацкого уюта только по
тревоге: когда толпа надвинется. Постреляют и назад.
Мартьянов увидал Маркова, земляка. Подошел, закурили. С Марковым
Мартьянов издавна в дружбе, поговорить можно бы сразу начистоту, но земляк
стоял не один, а со старшим унтер-офицером своей роты, Кирпичниковым.
Этого унтера Мартьянов тоже знал, но с ним не сходился. В первое же
знакомство Кирпичников заговорил, что мечтает получить командирование в
школу прапорщиков, чтобы выбиться на дворянское, так сказать, положение из
низкого своего звания, - и с того дня между ними холод.
Мартьянов и сейчас не сказал поэтому напрямки, что он собираетеся
делать. Рассказал только, что батальонного нашли убитым на Екатерининском,
что четвертая рота решила по народу отнюдь не стрелять. При новой власти
за Каинов грех этот, за братоубийство, тяжело отвечать придется.
- Какая такая еще новая власть? - тревожно спросил Кирпичников. -
Откуда?
Мартьянов сбил папаху на затылок жестом уверенным:
- А ты что думаешь, смены не будет? Питер встал. Москва встала, и по
другим местам тоже... слыхать... Не сегодня-завтра железные дороги
забастуют, как в пятом было, и крышка. Конец и царю и войне. По всему же
видать: нипочем уже теперь не удержишь. Солдат, что ли, за войну против
народа воевать будет? У солдата сейчас - любого спроси - не те мысли.
Солдату сейчас - только знак дай.
- Правильно, - мрачно сказал Марков. - Наш возьми батальон. Который
день разговоры идут... А нынче, после стрельбы... двое суток рота
стреляет, что народу попортили, господи! Посмотришь на солдат: глаз не
поднимают. Им, действительно, только знак... Штыки обернут. К тому же - на
офицеров люты, не сказать. Признать надо: офицер вообще сволочь, но такой
сволочи, как у нас в батальоне, днем с огнем поискать.
- То-то и есть! - подтвердил, дружески похлопывая Маркова по плечу,
Мартьянов. - Волынцам в первую очередь об этом надо подумать: им больше,
чем кому из нас, отвечать придется!
- Чего... отвечать! - побагровев, крикнул Кирпичников. - Что мы своей
волей? По приказу, по присяге... Попробуй, не исполни... покажут тебе