"Иустин Мученик. Диалог с Трифоном иудеем " - читать интересную книгу автора

отлучились, и я прихожу сюда смотреть их, не покажутся ли они откуда. А ты
зачем здесь?
- Я люблю, сказал я, такие прогулки, где ничто не развлекает моего ума
и я могу беседовать с самим собою, не опасаясь перерыва: эти места весьма
удобны для умственных занятий.
- Так ты любитель умствований, сказал он, а не дел и истины, и не
стараешься быть более деятельным мудрецом, а не софистом.
- Что же может быть лучше, отвечал я, того занятия, как доказать, что
разум владычествует над всем, и что человек, который сделал его своею опорою
и поддерживается им, может смотреть на блуждания и стремления других и
видеть, что они не делают ничего здравого, ничего угодного Богу. Без
философии и здравого разума никто не может обладать мудростью. Поэтому
всякий человек должен философствовать и почитать это делом важнейшим и
превосходнейшим, а прочее вторым и третьим и если что делается с философиею,
то бывает в меру и достойно уважения, а без нее вредно и унизительно для
тех, которые берутся за это.
- Итак философия доставляет счастье? спросил он.
- Действительно, сказал я, и она только.
- Но что такое философия, сказал он, и что за счастье доставляет она,
скажи мне, если ничто не мешает?
- Философия, отвечал я, есть знание о сущем и ведение истины, а счастье
есть, награда этого знания и мудрости.
- А что ты называешь Богом? спросил он.
- То, что всегда пребывает одно и тоже и есть причина бытия прочих
существ, подлинно есть Бог. Таков был мой ответ старцу, и он слушал его с
удовольствием. Потом опять спросил меня.
- Знание не есть ли общее название для вещей различных? Ибо и во всех
искусствах сведущий в каком-либо из них называется знающим: так в искусстве
управления войском, мореплавания и медицины. Не то в отношении вещей
божеских и человеческих. Есть ли какое знание. которое давало бы нам ведение
о вещах божеских и человеческих, а также о том, что в них божественного и
справедливого?
- Конечно есть, отвечал я.
- Что же? Можно ли знать Бога и человека так же, как мы можем знать
музыку, арифметику, астрономию и тому подобное?
- Никак, сказал я.
- Итак ты несправедливо отвечал на мой вопрос, - возразил он. - Ибо
иные познания приобретаются нами посредством опытности или размышления, а
иные получаются чрез видение. Если кто-нибудь сказал бы тебе, что в Индии
есть животное, по своей природе непохожее на все другие, но такое-то или
такое, многообразное и разноцветное - ты не имел бы о нем познания доколе не
увидел его, и не мог бы ничего сказать о нем, если бы не услышал от
очевидца.
- Конечно так, отозвался я.
- Как же, спросил он, - философы могут мыслить или говорить правильно о
Боге, когда они не имеют познания о Нем, ни видели Его, ни слышали о Нем?
- Конечно, отец, отвечал я. Божество не может быть видимо глазами как
прочие живые существа: оно может быть постигнуто только умом, как говорит
Платон, и я в том верю ему.
4. - Есть ли в нашем уме, спросил он, сила такой природы и объема,