"Е.Мухина. Суровая юность " - читать интересную книгу автора

сознании, но прошибает до семи потов.
Два месяца растирали меня этим настоем, и я понемногу начала ходить.
Сделали мне костыли, я прыгала на них. Женька держал связь, а я шифровала и
расшифровывала. Работы было пока мало. Мы стояли недалеко от черниговского
соединения Федорова. Однажды приезжает связной из отряда Федорова и сообщает
Чепиге, что есть место в самолете и что могут меня отправить в госпиталь на
Большую землю. Прибегает Женька и говорит:
- Чижик, не соглашайся лететь, ведь тебе уже хорошо сейчас, работы пока
мало.
За ним приходит Чепига.
- Чижик, ты полетишь в госпиталь, а когда поправишься, то обратно
попросишься к нам. Нас тогда будет уже много, целый отряд.
- Нет, не полечу я никуда. Мне очень хорошо. Вы сами со своим доктором
не разрешаете мне много ходить, Но я чувствую себя хорошо. Вон сколько
раненых в отряде, среди них есть и тяжелые, вот и пусть их забирают. Завтра
выхожу на связь и буду просить разрешения остаться в отряде. Туда-сюда меня
возить нечего. Я сейчас могу ходить и работать. На плечах меня таскать никто
не будет. Не беспокойтесь обо мне!
Разинув рот, Чепига не успевает перебить меня. Он сдается:
- Ну, затарахтела тарахтелка. Не полетишь, и ладно. Да я еще тебя,
Чижик, никудашеньки и не отпущу. Вылечим своими силами!
Хлопает меня по плечу и уходит, напевая песенку, свою любимую:

Шла машина из Тамбова,
Под горой котенок спал,
Да и го-го!!!

"Уходи! - кричит машина. -
А то хвостик отдавлю".
Да и го-го!!!

Она длинная и смешная, эта его песня, и всегда он ее поет, когда
веселый. Наверное, вспоминает, как пел своим детям, а у него их двое,
эвакуированные, в Кирове или в Горьком, я толком не знаю, а спросить боюсь:
боюсь расшевелить его отцовские чувства. Иногда он грустит, наверное, о жене
и детях.
Так рада я, что останусь! Про себя шепчу: "Спасибо вам, товарищ Чепига,
я никогда не забуду доброту вашего сердца!" Вытираю слезы и вижу Женьку. Он
вылезает из кустов. Наверное, ждал и слушал, что Чепига мне скажет.
- Что, Чижик, оставили? Вот и хорошо. Я завтра тебе помогу, выходи на
связь.
На другой день рано утром иду я к Женькиной палатке, она стоит под
большим дубом, метрах в ста от моей повозки. Шкандыбаю на костылях и думаю:
"Не забыла, как на рации работать?" Подхожу. Женька рад, он отодвигается от
рации, и я берусь за ключ. Немного волнуюсь, руки дрожат. Начинаю
выстукивать свой позывной. Принимаю от начальника связи радиограмму. Он
поздравляет меня с выздоровлением.
Так и начала я снова работать.