"Йорг Мюллер. Он призвал меня" - читать интересную книгу автора

то ни стало. Так началась моя одиссея - странствование по бесконечным
кабинетам Главного полицейского управления; никто не хотел взять на себя
ответственность за такой случай и привести в исполнение мое законное
требование - обеспечить мне тюремную камеру.
- Вы в самом деле этого желаете? - звучным басом вопрошает меня
чиновник.
- Да, я в самом деле хочу отсидеть свои 24 часа, которые положены мне
соответственно 46 параграфу, - отвечаю я, кладя перед ним бумаги.
- Что же вы натворили?
- Я "необоснованно" находился на проездной полосе - иными словами,
стоял одной ногой на полосе, а другой на тротуаре, подавая водителям знаки о
радарной западне.
Последовала продолжительная пауза. Затем - многочисленные телефонные
звонки. И через полчаса мне было вручено уведомление:
- Явитесь в тюрьму в конце следующей недели - там вы получите то, чего
хотите.
В следующую субботу, в 9 часов утра, я направился в тюрьму. Снова
допрос, покачивание головой.
- Вам одиночную камеру или общую?
- Общую, пожалуйста!
- Отдайте все, что при вас: письменные принадлежности, портмоне,
расческу и прочее! И затем распишитесь!
- То есть как это - письменные принадлежности?
- Предписание. Острые предметы необходимо сдать во избежание
самоубийства.
- Я не намерен покончить с собой.
- Я вам верю; но ведь вы желаете в общую камеру. - Так что вы будете не
один!
Я выгреб из карманов весь скарб, расписался, и меня провели в камеру
24, дверь которой глухо захлопнулась за мной.
Передо мной стояли двое: пятидесятилетний немец, арестованный в
гостинице за поддельный паспорт, и девятнадцатилетний юноша, покушавшийся
ограбить Бергер-банк.
- Здравствуйте! - сказал я. - Я новенький. Я останусь здесь до
завтрашнего утра.
Ответом было молчание.
Я осмотрел внимательно камеру и нашел ее простой и безвкусной. Трое
деревянных нар, открытый унитаз, два стула, стол, лампочка без абажура
(какое уж тут самоубийство! - промелькнуло у меня в голове), зарешеченное
окно, грязная раковина. Слава тебе, Господи, я должен провести здесь всего
один день! - подумал я, и вдруг почувствовал себя бесконечно беспомощным.
Внезапно из соседней камеры раздались душераздирающие вопли, - тюремное
неистовство: "Отпустите меня, отпустите, я больше не могу!" - кричал кто-то,
отчаянно колотя в тяжелую железную дверь. Затем снова все стихло.
После обеда, на кофе (полдник) дешевый кофейный суррогат, буханка хлеба
и к ней кусок маргарина. Я недоумевал, как справиться с хлебом и маргарином
без ножа. Как в этот же миг молодой взломщик банка вытащил из-за голенища
маленький складной ножик; я предостерегающе прикрыл своей спиной глазок
камеры. "Мы наверняка могли бы составить неплохую команду!" - подумал я.
Было воскресенье, 9 часов. Шумно открыл камеру служащий и попросил меня