"Карл Мунк. Один " - читать интересную книгу автора

принес смерть, прожили бы достаточно долго, чтобы народить много воинов и
крепких дочерей.
Он пнул валун, закрывавший великаншам вход в их стоянку, и заспешил за
удаляющимися Хениром и Локи.
Гора, на вершине которой пластовался спрессованный снег, бросала на
низину громоздкую тень.
Один сдернул шляпу, окликнул горы.
- Э-гей! - позвало эхо. Гул, шедший из недр горы, накренился. Снежный
пласт закряхтел и ринулся, курясь пыльцой.
- В гору! В гору! - Один подпихнул Локи в спину.
Нырнул в трещину между скалами. Хенир замешкался: лавина накрыла аса с
головой. Усмиряясь, доползла до равнины, прильнув к стволам деревьев в
предгорьях.
Хенир, рыча, как февральский медведь, прорылся к поверхности. Один и
Локи, хохоча, что легко отделались, подхватили приятеля под руки. Оббили
снег с одежды и волос. Но, мокрый и взъерошенный, Хенир теперь еще больше
походил на разбуженного оттепелью зверя, которого раздразнили в берлоге.
- Будет вам, - отмахивался Хенир, недоумевая, как это его угораздило.
Хенир всегда подозревал, что мешок с несчастьями всегда готов развязаться,
когда ас Хенир поблизости. Вещи и люди не слушались великого бога, словно
чувствовали, с кем шуточка пройдет, а кому следует услужливо уступать.
Вина ли Хенира, что он всегда выделялся в толпе, на голову выше и шире
в плечах? Весь остальной мир казался асу с высоты его роста хрупким и
ненадежным: блюда падали и кололись, стоило Хениру пройти рядом, жарящийся
на вертеле олень почему-то при виде аса норовил подгореть. И Хенир
предпочитал хижину в лесу, в стороне от сторонящегося его мира.
Мужество его, бесхитростное, было готово служить верно любому, в ком
проснулась потребность в послушной рабочей скотинке. Хенир звезд с неба не
хватал, но, взявшись за кончик, упирался в землю ногами, пока вся сеть не
покажется из трясины.
Их, таких непритязательных парней, в Асгарде поначалу, когда город лишь
строился, нуждаясь в первопроходчиках и горячих головах, было каждый второй.
Некоторые пообтесались, научившись ценить вино и пиры. Другие отмежевались,
оставив блага цивилизации для изнеженных асов, а сами уходили в горы, селясь
в пещерах и добывая пропитание луком и палицей.
Хенир, со свойственной ему медлительностью, не примкнул ко вторым, но и
среди первых выглядел белой вороной.
Он часто жалел Улля, еще чаще жалел о их последнем разговоре.
Тогда Вальгалла уже прорисовывалась в почти законченных башнях дворцов,
в подворьях, дожидающихся скота. На площади возводили дворец Одина,
прикрепляя золотую черепицу.
Улль и Хенир встретились за воротами мертвых, Вальгринд оставалось
навесить воротами.
Улль, в кожаных сапогах и меховой накидке, похлопывал рукавицей об
обшлаг рукава. Прятал глаза. О том, что Хенир остается, они переговорили
накануне. Курчавая бородка Улля заиндевела от дыхания, покрылась капельками
белесого налета.
Рыжая лисья шапка кичливо сидела, грозя свалиться, на самом затылке.
Улль скользил лыжами, время от времени поправляя лук на плече.
Хенир тоже не находил слов. Не мастак говорить, он и вовсе расклеился.