"Карл Мунк. Один " - читать интересную книгу автора

послушно повторил, внутренне дивясь обстановке и неприхотливому быту,
царившему в зале.
- И где же я?
Дракон зачмякал языком, который никак не хотел помещаться в пасти.
- Ты - мое приобретение! - гордо провозгласил дракон. И снисходительно
махнул лапой: - Можешь называть меня Наставник!
Так, не успев сориентироваться, Освин попал в кабалу. Потекли дни,
похожие один на другой, как две иволги на кусте. На слова Наставник
скупился, зато брани не жалел. Освин подчинялся, хотя по-прежнему суть
бормотаний дракона до него доходила с трудом.
- Я его утащил, я его научу. Приду - а попробуй прогнать, раз я привел
не зеленого новичка, а могучего воина, - при этих словах, правда, дракон
чмякал и пофыркивал, скептично оглядывая худосочную фигуру Освина: на
вековой дуб ученик походил мало, разве что на сук от этого дуба.
Освин не обижался: ладить с драконом оказалось довольно просто.
Единственное, о чем Наставник говорить отказывался, так это к чему в конце
концов приведут его приготовления.
А приготовления были довольно-таки странные. Стоило Освину привыкнуть к
мысли, что его собственная смерть ему не принадлежит, и немного оправиться
от зудящей новой кожи на месте раны - подживая, та неимоверно чесалась, -
как Наставник приступил к обучению юноши штукам, которых Освин не видал и у
бродячих актеров.
- Видишь свечу? - сумрачно совал дракон Освину под нос огарок. -
Попробуй ее зажечь!
Освин послушно направлялся к горящему камину. Совал лучину в пламя. Та
в тот же миг гасла.
- Недотепа! Овечий хвост! - ругался Наставник. - Ты что, человеческого
языка не понимаешь?! - и начинал свиристеть по-птичьи на разные лады.
Освин про себя посмеивался: он очень скоро уяснил, что за угрозами и
бранью Наставника дурных намерений и последствий не предвидится.
- Скормить тебя волкам! - многообещающе кривился дракон. Но Освин-то
знал, что дракон не только волков, собак на дух не переносит.
Как-то к их жилищу приковыляла рыжая облезлая сука, хромая на переднюю
лапу. Освин, пожалев, бросил дворняге корку засохшего пирога. Та привязалась
к юноше навечно. Вернее, до вечера, когда, хлопая крыльями, над подворьем не
закружил дракон. Визг стоял оглушающий.
- Убери зверя! - орал Наставник, треща крыльями и клацая пастью.
Освин даже обшарил взглядом двор: мало ли кого могло занести из близкой
чащи. Но дикие звери по двору не бродили, и Освин приглашающе замахал рукой:
мол, снижайся!
Дракон парил над самой крышей, но упорствовал:
- Унеси эту скотину! Недоумок!
До Освина наконец-то дошло, что Наставнику не по душе пришлась Рыжая,
мирно растянувшаяся у костра. Собака вытянула вперед лапы, положив сверху
морду. На дракона негромко ворчала.
- Эту суку, что ли? - догадался ученик.
- Дошло-таки! - дракон бесновался и делал немыслимые виражи в воздухе.
Освину пришла в голову опасная забава. Смерив расстояние от земли до
дракона и определив, что Наставник ничем не рискует, юноша пощекотал
собачонку под подбородком и шепнул, приподняв рыжее ухо: