"Харуки Мураками. Все божьи дети могут танцевать" - читать интересную книгу автора

- Примерно такая. - Сасаки очертил пальцами в воздухе куб сантиметров в
десять. - И не тяжелая.
- Что-нибудь по работе?
Сасаки помотал головой:
- Ничего подобного. Стопроцентно частная передачка. Почтой отправлять
не хочу - боюсь, с ней что-нибудь произойдет. Желательно передать с
кем-нибудь из знакомых. По хорошему, нужно бы это сделать самому, но
совершенно нет времени...
- Важная вещица?
Сасаки слегка скривил поджатые губы и кивнул:
- Можно не переживать, ничего хрупкого или горючего. Достаточно довезти
и все. На досмотре в аэропорту никто не придерется. Она не доставит никаких
неприятностей. Просто у меня не лежит душа отправлять почтой.
На Хоккайдо в феврале наверняка холодно. Но Комуре это безразлично.
- И кому там передать?
- Моей младшей сестре.
Комура нисколько не думал о том, как провести время. Строить планы не
хотелось и предложение он решил принять. Причин для отказа не нашлось.
Сасаки сразу же позвонил в авиакомпанию и заказал билет до Кусиро. Вылет
вечером третьего дня.
Наследующий день на работе Сасаки передал Комуре маленькую коробочку в
коричневой обертке, похожую на урну под прах. На ощупь, казалось, из дерева.
Как и говорил Сасаки, почти ничего не весила. Поверх бумаги обмотана широкой
и прозрачной клейкой лентой. Комура повертел коробочку в руках, слегка
потряс - никакого звука.
- Сестра приедет встречать в аэропорт. Сказала, что непременно
подготовит вам ночлег. Стойте на выходе в зале прилетов с коробкой в руках.
Не беспокойтесь - аэропорт там небольшой.
Собирая вещи, Комура замотал коробку в смену белья и уложил в сумку.
Самолет оказался намного полнее, чем он предполагал. Комура лишь качал
головой, недоумевая, зачем стольким людям лететь посреди зимы из Токио на
Хоккайдо.
Газеты по-прежнему пестрели статьями о землетрясении. Усевшись на
место, Комура от корки до корки прочел утренний выпуск. Число погибших
продолжало расти. Многие районы оставались без света и воды, люди лишились
крова. Открывались факты один жутче другого. Однако в глазах Комуры все
детали казались на удивление плоскими, без глубины. Все звуки доносились
будто издалека, монотонным эхом. По-настоящему занимало его одно - мысли о
жене, которая все больше и больше отдалялась от него.
Он механически пробежал глазами статьи о землетрясении, затем снова
подумал о жене и опять уставился в статью. Утомившись думать и водить
глазами по строкам, он задремал. А очнувшись, опять подумал о жене. С какой
стати она так серьезно, с утра и до вечера, забывая о еде, следила за
сообщениями о разгулявшейся стихии? Что она во всем этом видела?

В аэропорту Комуру окликнули две молодые женщины, одетые в пальто
одинакового цвета и дизайна. Одна - с ухоженной бледной кожей, высокая, с
короткой прической. У нее как-то странно выступала перемычка от основания
носа к полной верхней губе - словно у короткошерстных копытных. Вторая
девушка, ростом пониже, казалась вполне симпатичной, если бы не нос-пуговка.