"Харуки Мураками. Исчезновение слона" - читать интересную книгу автора

Ватанабэ Нобору - это имя моего компаньона. В то время у нас была
небольшая переводческая контора.
- Лекарством? - переспросил я, немного удивившись. - Каким лекарством?
- Для его жены. Он сказал, что у нее плохо с желудком и нужно какое-то
специальное гомеопатическое лекарство, поэтому уехал в аптеку в районе
Готанда. Сказал, что, возможно, задержится и вы можете уходить домой.
- Хм, - сказал я.
- А еще я записала, кто звонил, пока вас не было. - С этими словами она
показала на белую бумажку под телефоном.
- Спасибо, - сказал я. - Вы нам очень помогаете.
- Наш стоматолог говорит, что вам нужно купить автоответчик.
- Мне они так не нравятся, - сказал я. - Никакой теплоты в них нет.
- Ну и ладно. Зато я согреваюсь, когда по коридору бегу к телефону.

Когда она исчезла, оставив после себя только улыбку, как Чеширский кот,
я взял записку и сделал несколько важных звонков. Дал указания типографии о
дате и времени доставки, договорился о переводе с субподрядчиком, условился
с лизинговой фирмой о ремонте ксерокса.
После того как я разделался со звонками, у меня больше не осталось
никаких дел, поэтому пришлось помыть посуду, наваленную в раковине, и
прибраться. Я выбросил окурки из пепельницы в мусорное ведро, передвинул
стрелки на остановившихся часах, перелистнул календарь. Карандаши,
разбросанные на столе, поставил в стакан, бумаги рассортировал по темам,
щипчики для ногтей убрал в ящик. Благодаря этому комната вновь стала
напоминать место, где работают обычные люди.
Я сел на край стола, оглядел комнату и сказал вслух:
- Неплохо.
За окном простиралось облачное небо апреля 1974 года. Плотные, без
малейшего просвета, тучи накрыли небо серой крышкой. Блеклый свет
приближающегося вечера, словно мусор по воде, медленно плыл по небу и
беззвучно наполнял подводную равнину из бетона, металла и стекла.
И небо, и улицы, и комната равномерно окрасились в серый влажный тон.
Нигде не было видно и просвета.
Я вскипятил воды, приготовил еще одну чашку кофе и выпил, перемешав на
сей раз ложкой, как и положено. Щелкнул кнопкой кассетного магнитофона, и из
маленькой колонки под потолком полилась пьеса для лютни Баха. И колонку, и
магнитофон, и кассету Ватанабэ Нобору принес из дома.
Неплохо, произнес я уже про себя. Пьеса для лютни Баха хорошо подходит
к облачному апрельскому вечеру, когда и не жарко и не холодно.
Затем я сел на стул, достал из пиджака фотографию близнецов и развернул
ее на столе. Долго и рассеянно, ни о чем не думая, смотрел на нее при свете
яркой настольной лампы. Вспомнив, что в ящике стола у меня есть лупа, я
поспешно схватил ее и стал увеличивать каждую деталь, чтобы изучить
поподробнее. Я не думал, что это занятие может принести мне какую-либо
пользу, однако чем еще заняться, мне не приходило на ум.
Одна из сестер - кто из них кто, я в жизни не различу - что-то
говорила, наклонившись к уху молодого человека, в уголках губ витала легкая
улыбка, которую можно было по невнимательности и не заметить. Ее левая рука
лежала на стеклянном столе. Именно такие руки и были у близняшек. Гладкие,
тонкие, без часов и колец.