"Рю Мураками. Танатос ("Меланхолия" $3)" - читать интересную книгу автора

пальцами, а потом она задрала юбку на живот, продолжая говорить тихим
голосом: "Мне стыдно, стыдно, потому что у меня на лобке слишком густые
волосы", и она спустила чулки, и я, никогда не имевшая лесбийских
наклонностей, почувствовала, что возбуждаюсь, конечно, отчасти здесь
проявился эффект от экстази, но тем не менее я возбуждалась; "А теперь вы
повторите все это", - сказала она мне, и я попыталась, но у меня все равно
не вышло так же хорошо, как у Кейко, и она опять стала кричать на меня, и
пока приходила в себя, я оказалась лежащей на животе на том самом диване,
абсолютно раздетой, а Кейко говорила мне: "Ты возбуждена, но ты еще далека
от того, чтобы почувствовать настоящий оргазм"; как она могла знать об
этом - не понимаю, но как только я увидела, что она видит меня насквозь, я
стала приподниматься на колени, выставляя зад, и тогда Кейко вставила палец
или что-то другое мне во влагалище, ритмических движений, правда, не
получилось, но я уже не могла сделать лучше; и тогда она говорит мне прямо в
ухо: "Рейко, пока я стараюсь доставить тебе удовольствие, ты должна смотреть
только на учителя"; и я кивнула в знак согласия, но мне было так хорошо и
так стыдно, что отвела глаза в сторону, и Кейко не выдержала: "Ну ты полная
дура, настоящая идиотка, я не просила тебя кричать, не просила шевелить
задницей, не просила дергать плечами, я велела тебе смотреть на учителя,
смотри же на учителя, смотри на него не отрываясь, это несложно, это, по
крайней мере, ты в состоянии сделать, так ведь? в состоянии, да?" Я слышала
эти слова, наверное, десять тысяч раз с момента моего рождения, каждый раз,
когда мне приходилось жестоко ругать себя, говорить самой себе, что я
ничтожество, когда мальчишки не хотели играть со мной, каждый раз мне
говорили те же самые слова, и я тогда съеживалась и чувствовала себя
несчастной и маленькой, а потом эти слова сделались как будто громче, словно
кто-то говорил мне: "Это не твои уши и не твоя голова, это где-то внизу, это
самое дно, да, там, на самом дне, ты должна пережить самый глубокий стыд",
словно мне повторяли раз за разом:
Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере,
ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать,
да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере,
ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать,
да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере,
ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать,
да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере,
ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать,
да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере,
ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать,
да? Это, по крайней мере, ты в состоянии сделать, да? Это, по крайней мере,
Это, по крайней мере, Это, по крайней мере, Это, по крайней мере, Это, по
крайней мере..."
...слова шли, усиливаясь, из самого моего чрева, словно сдавленный
звук, я хочу сказать, это напоминало стон аккордеона, и я снова начала
плакать, и, плача, я смотрела на учителя, и вот так, не закрывая глаз, я
испытала первый в жизни оргазм, не так ли, учитель? вы вспоминали об этом?
Ну конечно, вы помните об этом, вы всегда помните то, что вас устраивает, не
стройте иллюзий, я была далека от того, чтобы всегда, всегда, всегда и
исключительно думать о вас, напротив, постоянно, постоянно, постоянно я
забывала о вас, просто я не могла вам прямо сказать об этом, в течение двух