"Рю Мураками. Танатос ("Меланхолия" $3)" - читать интересную книгу автора

мазохистка? или была ею в те времена? Иногда он бил меня по ягодицам, а
иногда и пальцем не трогал, в какой-то момент мой мозг переставал нормально
функционировать, я даже не осознавала этого, ощущение было такое, словно все
мои органы чувств больше не зависят от его работы, мне начинало казаться,
что под кожей у меня бегают какие-то насекомые, потом у меня появлялось
растущее желание сесть верхом на учителя, а он запечатлевал поцелуй на моем
влагалище и ждал, когда я спрошу его: "Учитель, я могу сесть на вас?", под
воздействием кокаина он мог ждать почти бесконечно, так что когда я задавала
ему этот вопрос, я сама уже пребывала на грани оргазма и была готова
описаться, мне оставалось лишь почувствовать его дыхание у меня между ног, я
содрогалась всем телом, обливаясь потом, а когда он принимался волновать мою
растительность, дуя на нее снизу, я доходила до последней степени
возбуждения, но он не спешил касаться меня своим языком и лизать меня, мне
нужно было кричать изо всех сил: "Лижите меня!", а он все ждал, и в тот
момент, когда в дверь нашего номера постучалась горничная, обеспокоенная
шумом, а я захлебывалась от рыданий, он наконец касался меня языком, и
спустя десятитысячную долю секунды я обмачивалась и тотчас же кончала...
Иногда он говорил мне, причем вид у него становился несчастным: "Рейко,
я единственный, с кем ты занималась этим, и я останусь единственным
навсегда".
- Так вы именно по этой причине пили мою мочу?
- Это одна из причин.
- Одна из?
- Этих причин должно быть никак не меньше сотни.
- И какие же остальные?
Его взгляд становился меланхоличным:
- Когда ты мочишься, я могу почувствовать, насколько ты расслаблена, и
когда ощущаю этот момент, все остальное...
Вот что ответил мне учитель, и в голове у меня, в моем мозгу, в
гипоталамусе или где там еще, ну, короче, там, где находится центр памяти, а
также в глубине моего глаза, на его сетчатке выгравировались его слова и его
образ. Когда он выговаривал последнюю фразу, словно тянул длинный волос,
прилипший к кафелю на стене ванной, я поняла, что мне никогда не забыть этих
слов и лица учителя в тот момент, вот с чем я должна жить теперь; этот
разговор произошел в номерах одного японского отеля, тогда я очень
разозлилась на учителя, хотя вообще я редко раздражаюсь, а на учителя -
почти никогда, но все же я рассвирепела; сначала мы сидели в баре, мы всегда
назначали встречи именно в барах, мне хорошо запомнилась тамошняя атмосфера:
было очень темно, мрачно, арфа и рояль наигрывали что-то из классики джаза и
популярной музыки, от которых становилось тошно, даже сейчас, закрыв глаза,
я начинаю слышать звуки битловской "Неге, there and everywhere" или старой
джазовой песенки "You'd be so nice to come home too"; каждый раз, когда я
приходила в этот бар, мне казалось, что там слишком темно, как правило, я
приходила первой и мне нужно было дожидаться учителя, но в тот вечер я
опоздала, учитель пил что-то очень крепкое, я же, за исключением пива,
шампанского и вин, пью только сладкие напитки; широкая, массивная барная
стойка была сделана из черного дерева, спереди она была обита кожаными
панелями, вначале я долго не могла понять, зачем они там нужны, но
оказалось, что кожа дает ощущение мягкости, когда ты сидишь за стойкой и
потягиваешь свой коктейль, вот уж идиотизм! правда, когда трогаешь женскую