"Ника Муратова. Изумрудная паутина " - читать интересную книгу автора

интереса к жизни особого не выказывала. Через две недели после родов Верочка
умерла, неразборчивые связи с кем попало дали о себе знать в виде запущенной
инфекции, справиться с которой в провинциальной больнице не смогли. Малышка
тоже была больна, но у нее сил и желания жить было явно больше, чем у ее
матери, и она выжила, невзирая на все трудности и слабое здоровье. И хотя
никто не надеялся на то, что Зоя преодолеет даже первый год жизни, заботами
Ксении она росла и крепла на глазах, и ко второму году уже догнала своих
сверстников по развитию, как физическому, так и умственному.
Ксения, став бабушкой, преобразилась на глазах. Откуда не возьмись, у
этой хрупкой невыразительной женщине удвоилась жизненная энергия, она брала
работу на дом, набирая на машинке тексты, зарабатывая на этом достаточно,
чтобы давать внучке необходимое питание и одежду, а главное, у нее было
время уделять ей внимание, время, которого ей всегда не хватало почему-то на
собственную дочь. Смерть Верочки, конечно, оставила у Ксении глубокую рану,
но подсознательно она всегда чувствовала, что непутевая Верочка добром не
кончит, хотя и никогда не желала ей этого, и, как ни ужасно это было
осознавать, но она знала, что упустила что-то в воспитании дочери и что вряд
ли сможет уже что-либо изменить. Зато с рождением Зои Ксения воодушевилась,
поверив, что сможет наверстать упущенное и даст девочке не только кров и
пропитание, но и веру в жизнь и в собственные силы, то, чего у Верочки
никогда не было, а если и было, то умерло в зачатке. Так и росла Зоя пусть
не в большом достатке, но и не в нищете, опекаемая бабой Ксюшей и дедушкой
Степаном, росла в своем провинциальном городке, в маленьком опрятном домике
с беленными стенами и корявым забором вокруг огорода, получая от жизни
необходимый минимум, не требуя большего.
Когда она подросла, превратившись в тоненькую, невысокую, миловидную
девочку-подростка, до ее сознания стала доходить информация, получаемая из
программ, транслируемых стареньким маленьким телевизором, подаренным деду
Степану за службу на заводе, из жадно поглощаемых книжек из городской
библиотеки, из глянцевых столичных журналов, завозимых кем-нибудь в
количестве один на весь городок и зачитываемых до дыр мечтательными
девчонками. Она не пошла по стопам своей матери, она и не знала о ее пути,
пока однажды соседский мальчишка в сердцах не крикнул ей, что она, мол, дочь
потаскухи. Тогда она пришла с вопросами к бабе Ксюше, с вопросами о своей
маме, хотя раньше слишком не давила на бабушку, инстинктивно не желая
причинять ей боль. Но на этот раз она была более решительно настроена.
Ксения как раз кофточку для внучки довязывала, когда Зоя уселась у ее
ног на деревянном полу.
- Ты ведь мне что-то не договариваешь о маме, а, баба Ксюша? - тихо
сказала Зоя, прижавшись щекой к коленям бабушки, не решаясь взглянуть ей в
глаза. - Ведь не все просто было в ее судьбе, не просто так исчез мой отец,
не просто так она умерла, и не просто так люди говорят всякие вещи....
- Ты людей не слушай, милая, - Ксения отложила спицы, разглядывая
сдвинутые брови внучки. Знала бабка, что момент этот наступит когда-нибудь.
Но портить девочке жизнь плохими воспоминаниями о родной матери она не
собиралась. - Мало ли, что они говорят, может, из зависти сплетни разводят,
ведь мама твоя красавица была, а много ли красавиц в нашем захолустье? Вот и
брешат, что кому в голову придет.
- Нет, баба Ксюша, - упрямо тряхнула темными, с медным отливом волосами
Зоя. - Расскажи, как она жила, о чем мечтала, почему отец ее бросил? Я уже