"Мелинда Мердок. Армагеддон у Весты ("Бак Роджерс" #3) " - читать интересную книгу автора

Я прав, коллега?
Барни кивнул, а затем осторожно опустил кулак на уголок стола
Турабиана.
- Арьергард - надоел!
- Барни, но вы - та единственная сила, что стоит между Землей и ее
уничтожением. Вы доверяете капитану Роджерсу?
Барни признал довод Турабиана основательным. Не переставая хмурить
брови, он произнес:
- Роджерс - капитан!

Вильма Диринг надела летные перчатки и разгладила ткань, добиваясь,
чтобы они сидели как вторая кожа. Она готовилась к новому рейду против флота
марсиан с той тщательностью, которая стала ее второй натурой, не пропуская
ни малейшей мелочи, продумывая каждое действие. Ее милое лицо выглядело
озабоченным. Начиналась искусственная ночь космической станции, и в
полумраке комнаты ее карие глаза казались темными от тревоги, длинные
ресницы отбрасывали на щеки тени, похожие на круги усталости под глазами.
Это был ее третий рейд с тех пор, как два могучих флота вошли в
контакт, и она стала настоящим мастером по выманиванию вражеских судов
из-под прикрытия их соседей, чтобы потом вести их сквозь космос навстречу
смерти. Она знала, что ее глубокое контральто тоже помогает выполнять задачи
НЗО, ибо пилоты РАМ были исключительно мужчинами, большинство из которых не
избегали женских чар. У нее не было иллюзий относительно их альтруизма. Она
понимала, что любой из вражеских боевых пилотов сжег бы ее при малейшей
возможности, и делала все, чтобы этой возможности у них не возникло.
Как специалист она выполняла свою работу безукоризненно, хотя на ее
лицо нередко ложилась тень. Она боялась, хотя и знала, что пилот не имеет
права бояться. Страх замедлял решения. Он мог стать причиной смерти.
Причиной поражения. Необходимо было или избавиться от слабости, или признать
себя непригодной к службе. Вильма смотрела в зеркало, стараясь прогнать из
своих глаз холодную пустоту.
- Вильма!
За спиной раздался голос Роджерса - его мягкий баритон. Она,
поколебавшись ответила:
- Входи.
Дверь бесшумно отворилась, и в ее комнату вошел Бак. Она повернулась
ему навстречу, надеясь обратиться к нему за поддержкой, но замерла с
протянутыми к нему руками.
Бак был совершенно вымотан. Не сняв летного комбинезона, со шлемом в
руке, он опустился на пол там, где стоял.
По лицу стекал пот, волосы прилипли ко лбу и к вискам. Усталость
превратила глазницы в глубокие провалы, в которых тускло мерцали лишенные
обычного блеска глаза.
Вильма обняла его; Бак притянул ее ближе, словно она могла спасти его
от какой-то опасности - единственная опора в безбрежном океане. Она
чувствовала, как его сердце отбивает неправильное стаккато крайней
усталости. Он долго держал ее в объятиях, и постепенно ритм его сердца
возвращался к норме. Он помолчал, потом произнес:
- Их очень много.
Вильма погладила его по спине, успокаивая: