"Игорь А.Муромов. 100 великих авиакатастроф" - читать интересную книгу автора

пути, - писал очевидец. - Движение трамваев, извозчиков и даже пешеходов
приостановилось, так как двигаться можно было только по одному направлению -
за волной. А с боковых улиц, как с притоков, вливались в общее русло на
Невском все новые и новые массы народа".
Эти похороны не следствие всеобщего увлечения молодой авиацией и не
порыв людей, захваченных трагической красотой гибели на глазах десятков
тысяч зрителей. Столица восприняла смерть отважного летчика как нечто более
знаменательное - уход одного из первых героев нового века. Прах Льва
Мациевича предали земле в Александро-Невской лавре. В момент ружейного
салюта над куполом всплыл и сделал круг дирижабль "Кречет".
Столыпин прислал венок с надписью на ленте: "Жертве долга и отваги".
Александр Блок - он был в тот день на аэродроме, рядом с супругой
покойного - сочинил стихи ("В неуверенном, зыбком полете..."), полные
сомнений и скорби:

В серых сферах летай и скитайся,
Пусть оркестр на трибуне гремит,
Но под легкую музыку вальса
Остановится сердце и винт.

Смерть авиатора заставила популярного тогда артиста Г.Е. Котельникова
задуматься над изобретением парашюта, который всегда находится на авиаторе.
Патент на изобретение первого в мире ранцевого парашюта Котельников получил
через год.
Тяжело переживая гибель товарища, русские авиаторы не дрогнули:
презирая опасность, вскоре установили на своих хрупких "этажерках" семь
всероссийских рекордов.
На месте гибели Мациевича друзья, собрав добровольные пожертвования,
поставили камень; на гранитной глыбе начертано: "...пал жертвою долга".
На могиле установили скромный белый крест. Позже его заменили
памятником (проект академика архитектуры Фомина), сооруженным на народные
пожертвования: высокая колонна из темно-розового полированного гранита.
Праздник воздухоплавания продолжался; Ефимов катал на своем "Фармане"
сперва Гучкова, потом его супругу. Но публика уже не испытывала подъема; на
трибуне из уст в уста передавали высказывание бесстрашного лейтенанта
Пиотровского: "Авиация - это война. Как на войне гибель людей - неизбежная
случайность, так и в авиации она случайна, но неизбежна".
Прошло около полугода после трагедии на Комендантском, и под
Севастополем в авиационной катастрофе погиб штабс-капитан Матыевич-Мацеевич
(странное созвучие фамилий) вместе с пассажиром - своим братом, моряком.
Летом 1911 года разбился - он стал четвертым - молодой авиатор Шиманский.
Несколько месяцев спустя, опять на Комендантском поле, с высоты полусотни
метров врезался в землю аэроплан Смита, погубив под собой пилота. Вскоре
погибли авиаторы Золотухин, Закутский, Альбокринов.

Катастрофа дирижабля R-38

24 августа 1921 года английский дирижабль R-38 разломился на две части
и упал в реку Хамбер. Погибли 44 человека.