"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Божество смерти" - читать интересную книгу автора

этом мире.
От ночного холода кожа его стала похожа на гусиную, но он не замечал
этого - старые полузабытые песни возвращались к нему: теплые, как молоко
матери, родные, как отеческое объятие, слова возникали откуда-то из глубины
горла, танцевали на языке, целовали в губы, словно всегда жили где-то в его
памяти. Меблирашки в Чикаго, долгие часы бдений в библиотеке - все исчезло в
один короткий миг. Ноги его стояли на родной земле, и он был оджупа. Миссис
Тракто, квартирная хозяйка, оказалась права. Это - его дом, и он больше
никогда его не покинет. Сами собой на его губах возникли слова - песнь о
потере, песнь о возвращении, и он, словно растворившись в музыке родного
языка, медленно вымолвил:
- Atque in perpetuum frater, ave atque valle.
Улыбаясь, он повернулся к стоявшим рядом друзьям и увидел их
окаменевшие лица и лицо шамана, обычно бесстрастное, а теперь перекошенное
от гнева. Остальные соплеменники взирали друг на друга в полном недоумении.
- В чем... в чем дело?
- На каком языке ты говорил сейчас, о брат наш Большой Буйвол?
- На оджупа. Он так прекрасен. Я сказал брату: "Покойся в вечности,
брат мой; здравствуй и прощай".
- Это не оджупа, никогда такой не был, - озабоченно изрек Бегущий
Олень.
Над раскрашенным в священные цвета лицом шамана колыхнулись перья, он
медленно качнул головой.
- Но... эти слова я услышал в своей душе! - запротестовал Большой
Буйвол. - Именно так говорят в таких случаях оджупа. "Здравствуй и прощай".
Это из поэмы о юноше, который возвращается из дальних земель и узнает, что
брат его умер. И он говорит: "Покойся в вечности, брат мой; здравствуй и
прощай". Ave atque valle.
Ударив себя по лбу, Большой Буйвол в изнеможении застонал. Он только
что процитировал латинскую поэму Катулла! И "дальние земли", о которых он
говорил, - глубинка давно канувшей в вечность Римской империи.
Повернувшись, он упал на колени перед шаманом:
- Спаси меня! Прошу, спаси меня. Убей во мне чужеземных духов. Избавь
меня от проклятия белого человека, о великий шаман! Мне не нужны его знания.
Не нужны его языки. Я хочу видеть сны на языке моего народа!
- Я не могу сделать этого, - печально ответил шаман. - Есть лишь один
путь избавить тебя от заклятия - но это самый древний и самый страшный из
наших обрядов, сын мой.
- Смерти я не боюсь. Я и так давно уже умер.
- Не твоя смерть страшит меня, - ответил шаман.
- Эй, сделай этот парень чего он хочет! - подал голос Бегущий Олень.
Большой Буйвол всегда ему нравился, и он подозревал, что шаман слишком
уж держится за старые обычаи. Да их и не осталось почти: нынешние обычаи
народа оджупа - алкоголь, телевизор и грузовики с прицепами.
Но шаман снова покачал головой. Вокруг них простиралась священная земля
- холмы, на которых захоронены останки тех, кто ушел в другой мир. Много
веков люди этой земли несли сюда священные вещи - бизоньи рога, связки
высушенных грибов, сухую траву с дальних равнин, шаманы племени созывали
сюда добрых духов. Несли сюда и кресты - некоторые из людей оджупа стали
христианами. Но все равно земля эта оставалась священной землей оджупа, ибо