"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Последний бой (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

- Грызи свой сыр, мышка, - сказала стюардесса и с торжествующей
улыбкой покинула их.
- Что на нее нашло? - спросил Римо.
- Я отдал лучшие годы своей жизни дураку, - заметил Чиун.
- Я не захотел заигрывать с ней, так что же?
- Была задета ее гордость, и она не могла уйти без ответа.
- Я не обязан угождать каждой встречной!
- Ты обязан не обижать тех, кто не причинил тебе никакого вреда.
- С каких это пор Мастер Синанджу стал носителем любви и света?
- Я всегда им был. Но слепцу этого увидеть не дано, он может лишь
ощутить тепло, сопутствующее свету. О, как хорошо Ки-Ган раскусил тебя!
- Попробовал бы он хоть раз помешать тебе смотреть телесериалы. Ты бы
одарил его любовью и светом...


Глава 3


Смит поглядывал на часы и терпеливо ждал, когда Римо и Чиун появятся
у стойки регистрации пассажиров международных линий.
- Вы как раз вовремя, - сказал он Римо, а Чиуну коротко кивнул. Это
можно было принять за поклон, если не знать, что Смиту подобные вещи, как
и любые проявления обходительности, были совершенно чужды. Для этого
требовалась хотя бы минимальная фантазия, что в случае со Смитом было
совершенно исключено.
Донсхеймская больница была, наверное, самой современной во всем
Чикаго.
Находилась она в красивом предместье города в районе Хикори-хиллз, в
стороне от грабежей, стрельбы и поножовщины, привычных для самого города,
которому отчаянно требовалось такое сверхсовременное сооружение, как
Донсхейм, и потому согласно законам природы и политики не имевшего шанса
когда-либо его получить.
Смит, обойдя больницу по чистой бетонной дорожке, окаймленной зеленой
травой; уперся в серую дверь без ручки, но с замочной скважиной. Он выбрал
ключ из связки, висевшей у него на цепочке, и вставил его в отверстие.
- Конспиративная квартира? - поинтересовался Римо.
- В некотором роде, - ответил Смит.
- Все в мире, в некотором роде, является чем-то, - философски заметил
Римо.
- Только императору ведомы секреты его императорских дел, - отозвался
Чиун, для которого каждый, кому служил Дом Синанджу, был императором.
Откровенный разговор наемного убийцы-ассасина с императором являлся
нарушением сложившейся традиции, в соответствии с которой, как учил Чиун,
император не должен знать, о чем думает наемный убийца. Таков был кодекс,
выработанный веками.
И все же Римо и Смит были американцами, а потому некоторые принципы
Синанджу Римо до конца принять и понять не мог, точно также, как не
понимал Чиун открытости отношений Римо со Смитом.
Резкий запах в больничном коридоре заставил Римо вспомнить о страхе,
который он испытывал, прежде чем научился подчинять нервы собственной воле.