"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Последний бой (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

живых? Боль принадлежит живым. Только мертвые не испытывают боли".
Римо снова услышал торжествующий и громкий голос Нуича, требовавшего,
чтобы Чиун сейчас же отправился к морю, вошел бы в воды залива и шел, пока
его голова не скроется под водой и он не окажется там, где находятся его
предки. Он услышал и голос Чиуна, тихий, печальный и слабый, голос
человека, понесшего огромную утрату. Он говорил, что не может уйти, пока
не совершится его примирение с предками.
Римо ощущал боль в правом бедре, в разорванных мышечных волокнах.
Первый раз удар по этому месту нанесла Линетт Бардвел, а потом Нуич
разбередил старую, слегка затянувшуюся рану.
Римо повращал крепко зажмуренными глазами. Он ощущал свои мускулы,
чувствовал, что они существуют, и, сжав губы, чтобы не закричать от боли,
напряг их. Такой боли он еще не испытывал никогда. "Но, Чиун, разве боль
не говорит о том, что я жив?"
Теперь он услышал другой голос. Он был незнаком Римо и, должно быть,
принадлежал корейскому чиновнику, стоявшему рядом с Чиуном и Нуичем. Голос
говорил, что у Чиуна остается еще несколько минут, прежде чем он
отправится к предкам, а американца следует прикончить так, как предложит
Нуич. Но труп его нужно будет переправить в американское посольство в знак
протеста против проникновения шпионов в славную Корейскую
Народно-Демократическую Республику.
Напрягая мышцы ноги от бедра до икры, Римо обнаружил, что левая нога
еще действует. А кроме того, работал главный орган - мозг. Его ум был
хозяином тела, разум управлял плотью. Римо облизнул губы, ощутив на языке
грязь, и от этого разозлился на самого себя за падение, на Чиуна за отказ
от борьбы, на Нуича за то, что тот всегда стоял у него на дороге.
Но больше всего он злился на себя.
Он перестал прислушиваться к гулу голосов, а заговорил сам с собой,
беззвучно, обращаясь к своим собственным мышцам, которые услышали его,
потому что стали двигаться.
Толпа утихла, слышалось только невнятное бормотание, которое покрыл
голос Нуича. Он обратился к Чиуну:
- Старик, у тебя осталось пять минут.
А затем Римо услышал другой голос и поразился, потому что это был его
собственный голос. Он говорил громко, будто не чувствуя боли. И он
поблагодарил свой разум, заставивший его тело двигаться.
- Еще не время, пес!
Раздался крик толпы: жители деревни, обернувшись, увидели стоящего на
ногах Римо. Его черное кимоно было в пыли. Но он стоял, жители деревни не
верили своим глазам. И все же он стоял, улыбаясь и пристально глядя на
Нуича.
Когда Нуич обернулся и увидел Римо, то не смог скрыть удивления и
ужаса, отразившихся на его лице. Он стоял, оторопев, рядом с Чиуном и
председателем. Римо, у которого разрывалась от боли каждая частичка его
тела, совершил единственное, на что был способен.
Он рванулся вперед.
Возможно, от неожиданности Нуич не сможет вовремя среагировать и Римо
сможет приблизиться, достать его в последнем прыжке и подмять под себя
прежде, чем снова упадет и тогда, возможно...
И Римо рванулся вперед, его тело все больше и больше клонилось к