"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. В руках врага (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

- Правда, - сказал Иван. - Правда, говорю. Вас там не было, вы не
знаете. Поп тот вона какой здоровенный, гад, и ужасно сволочной. Он
говорил, что председатель Брежнев сует свой конец овцам в задницы и что
Мао Цзэдун хороший, а Брежнев плохой.
- Ты врешь, Иван. Это не правда.
- Вам китайцы нравятся, а русских вы не любите. Вы их всегда не
любили.
Я знаю.
И очень ласково, ибо только так и можно было обращаться с Иваном,
Василивич вывел эту огнедышащую мартеновскую печь из ресторана и повел по
улице к отелю "Атлас", а потом поднялся по лестнице и оставил Ивана в
небольшом номере, наказав охранять этот номер и никуда не уходить. Иван
получит еще одну медаль за охрану этого объекта, а он, Василивич, конечно
же, поверил тому, что рассказал ему Иван. Он ведь любил Ивана. И все
любили Ивана, потому что теперь он был начальником этого очень важного
объекта, который он не должен покидать. В холодильнике была выпивка, и
Василивич обещал регулярно присылать в номер еду.
Он осознал, как взволнован, лишь когда, уже спускаясь вниз в лифте,
почувствовал, как дрожат у него руки, и сунул их в карманы своего
элегантного итальянского костюма.
Если бы Василий Василивич верил в Бога, то помолился бы. Он снова
двинулся по узкой улочке и свернул в туннель под Квириналем. Его шага
отдавались гулким эхом под низкими сводами бетонного лаза. Небольшой
спортивный магазин - в витрине выставлены горнолыжные очки, которые, как
уверяла реклама, носил сам Густаво Тони, - был открыт. Василивич постучал
пять раз. Из двери за прилавком показался худощавый смуглый мужчина,
который, уважительно кивая, провел Василивича в заднюю комнату без окон, с
бетонными стенами.
За столиком сидели трое и что-то писали на длинном листе бумаги.
Василивич кивком приказал двоим выйти. Один остался. Василивич сказал
ему:
- Сэр, у нас неприятности.
- Шшшш! - нахмурился человек. Он был кругленький, как пупсик, но лыс,
и кожа собралась на его лице складками, точно на дешевом саквояже. Глазки
как у рака - маленькие темные шарики - выглядывали из-под черных с
проседью бровей, которые топорщились, словно ростки пшеницы в засуху. На
нем была белая рубашка апаш и темный в полоску дорогой костюм, который
смотрелся дешево на его приземистой упитанной фигуре.
У него под мышкой висела новенькая светлая кобура - такая же, как и у
Василивича, с той лишь разницей, что она сразу же бросалась в глаза, ибо в
ней не было необходимой неприметности, которая отличает ее от других. Ну
да ладно. Этого человека тем не менее трудно было недооценить. Его мозг
мог решать три проблемы одновременно, он идеально говорил на двух
иностранных языках, бегло - на четырех и понимал еще три. В нем было то,
чего КГБ всегда добивался от своих командиров, - сила. Опытный глаз это
сразу же замечал.
Василивич знал, что сам он обделен этим природным даром.
Некоторые мужчины, как показала вторая мировая война, обладали этим
даром Его легче всего проявить в боевых условиях. Мирное время позволяло с
помощью тонких интриг выдвигать людей, не обладавших силой, на должности,