"Сергей Мусаниф. Имперские танцы ("Имперские танцы" #1)" - читать интересную книгу автора

выстрел которой мог разворотить танк, а для этого вылета к крыльям
истребителя прикрепили четыре ракеты класса "воздух-поверхность", при
помощи которых имперцы должны были разнести в пыль космодром противника.
"Игрек-крыл" был идеальным оружием для ведения атмосферного боя и мог
провести некоторое время в открытом космосе. Он считался кораблем малого
радиуса действия, потому что с его помощью нельзя было выйти в гипер и
долететь от одной планеты до другой. Истребители повстанцев отставали от
него на четыре поколения. В воздушном бою даже при соотношении три к одному
у них не было ни единого шанса на победу.
Юлий посмотрел на альтиметр, удостоверился, что группа поднялась на
требуемую высоту, и врубил горизонтальную тягу, набирая крейсерскую
скорость. Согласно плану, "синие" должны были прибыть на место проведения
операции на две минуты раньше, а "зеленые" - минутой позже, но это можно
было подкорректировать на подлете, а пока сорок пять истребителей шли
параллельными курсами.
Юлий включил общий обзор, и его истребитель исчез. Исчезло и
собственное тело Юлия. Его боевой комбинезон соединялся с креслом пилота и
на время полета становился с судном единым целым. Теперь Юлий мог видеть в
любом направлении и казался себе бесплотным духом. Над кораблями остальных
истребителей всплыли их кодовые номера, которые тут же сменились именами
пилотов. Вообще-то, вмешательство в тактический компьютер на программном
уровне со стороны пилота было незаконным поступком, но все пилоты так
поступали, заменяя безличные цифры именами или многозначительными
прозвищами. Юлий знал, например, что в обзоре Клозе он числится под кличкой
Пират, которую он получил еще во времена учебы в академии в течение пяти
секунд после того, как однокурсники узнали его фамилию. Как более молодой
Клозе мог узнать об этой кличке, Юлий не представлял.
На Сахаре его не звали Пиратом. Его звали Джокером за то, что он
никогда не проигрывал в покер.
Раньше Юлию нравилось летать.
А во время полетов с включенным общим обзором он дважды получал
оргазм, от чего долгое время мучился и считал себя извращенцем и
истребителефилом. Он даже боялся, что у него перестанет получаться с
девушками, и немного успокоился только после трехдневного загула в борделе
неподалеку от военной базы, где он проходил свою практику.
Он готов был летать часами и часами испытывал чувство восторга,
которое может понять и разделить только другой пилот и которое невозможно
объяснить человеку, никогда не поднимавшему в воздух летательный аппарат.
Но с тех пор, как Юлий попал на Сахару, и его полеты стали связаны с
убийством людей и возможностью быть убитым самому, радость ушла. Теперь он
просто делал ту работу, которую его учили делать большую часть его жизни и
которую он умел делать хорошо. И потом, больше-то он ничего не умел.
Если раньше Юлий жил, чтобы летать, то теперь он просто жил и просто
летал.

За двести километров до цели истребители снизили скорость, и каждая
группа отправилась своим курсом. Юлий связался со своими, спросил, все ли у
всех нормально, снова потребовал лишний раз не рисковать, потом включил
тактический командирский канал и равнодушно пожалел, что он не застрелился
вчера. Они шли над вражеской территорией, но пока были на недоступной для