"Малгожата Мусерович. Целестина, или шестое чувство " - читать интересную книгу автора

Пощик: - По правде говоря, многих из них я просто недолюбливаю. Однако в
меру своих сил, - поспешил он заверить собеседницу, - в меру своих сил
стараюсь быть мягким и снисходительным. В конце концов, каждому из нас
довелось в свое время пройти через этот ад, именуемый молодостью.
9
Цеся стояла в очереди за хлебом. Было пятнадцать часов десять минут,
когда Целестина Жак присоединилась к очереди, выстроившейся перед булочной,
что на улице Домбровского, возле магазина с милицейским обмундированием. В
эту булочную дважды в течение дня завозили свежий хрустящий хлеб, и именно
поэтому два раза в день перед ней вырастала очередь.
Цеся шаг за шагом продвигалась вперед. Настроение у нее было довольно
мрачное. Отчасти, конечно, из-за Дмухавеца. Последний не преминул нацарапать
в ее дневнике что-то насчет пользования шпаргалками. Цеся прекрасно
понимала: рано или поздно, подписывая дневник, кто-либо из родителей
обнаружит, что она схватила двойку за контрольную. Впрочем, это ее не
пугало. Главная причина дурного настроения заключалась в том, что она снова
возвращалась из школы одна.
После уроков в раздевалке Данка явно собралась подойти к Цесе: на лице
у нее было написано, что сейчас она в шутливо-дружеском тоне предложит новой
подруге вместе прогуляться. Но в эту самую минуту в раздевалку влетел
Павелек и, властно схватив Данку. за рукав, вытащил из школы. Из окна было
видно, как, обнявшись, они удаляются в направлении Грюнвальдской улицы; в
Цесину сторону Данка даже не смотрела.
Очередь достигла прилавка, на котором лежали блестящие коричневые
буханки. Цеся купила две штуки, засунула их в сумку с книжками и пошла
домой.
Жуя отломленную от буханки горбушку, Цеся приближалась к своему дому,
издали приглядываясь к его странным очертаниям. Почти все окна этого здания
имели разную форму. Балконы тоже были разные, изукрашенные подтеками и
язвами отвалившейся штукатурки. Нелепая башенка с жестяным петушком венчала
сие творение архитектурной мысли начала века. Окно в кухне Жаков было
распахнуто настежь - вероятно, кто-то что-то уже готовил. Цеся ощутила
пустоту в желудке и ускорила шаг. "Интересно, почему у Новаковских такие
закопченные окна? " - подумала она, входя в подъезд, выложенный узорчатым
кафелем.
Взбежав по неосвещенной лестнице, она открыла дверь в квартиру. Воздух
дома, нагретый, пахнущий пылью, горелым, Юлиными духами, кислой капустой и
еще чем-то неуловимым, характерным и милым, обволок исстрадавшуюся Цесю,
словно принимая в дружеские объятия. Дома было привычно, хорошо и уютно.
Хотя как будто что-то случилось.
Целестина направилась в большую комнату. Там, как обычно, царил легкий
беспорядок, ибо единственное в квартире просторное помещение имело несколько
назначений. Обставлена эта комната была довольно странно, в ней
сосуществовали вещи разного происхождения - от современной стандартной
стенки до бидермайеровской1 кушетки, оставшейся от бабушки,
Целестины Жак. Над кушеткой на фоне стены, оклеенной довоенными обоями с
цветочками, красовалась полузасохшая пальма, ухаживать за которой всем было
недосуг, но которая тем не менее с поразительной жизнестойкостью продолжала
выпускать все новые и новые листья. Боковую стену украшали две выдержанные в
бурых тонах картины Коссака2 в золотых рамках и меланхолический