"Альфред де Мюссе. Галиани" - читать интересную книгу автора

Переполненый сладострастия я не имел силы сойти с места и ут-
ратил рассудок: в глазах помутилось, голова страшно кружилась,
страшно стучало сердце и в висках.
Я испытывал дикую ярость от любовной жажды. Вид Фанни тоже
страшно изменился: ее взгляд был неподвижен, ее руки напряженно
и нервно искали меня. Полуоткрытый рот и стиснутые зубы говори-
ли об одуряющей чувственности, бившей через край.
Едва дойдя до постели, мы упали в нее, бросаясь друг на
друга, как два разгоряченных зверя. Тело к телу, во всю длину,
мы терлись кожей в вихре судорожных обьятий, охваченные волной
звериного желания. Наконец сон остановил это безумие.
После пяти часов благодатного сна я пробудился первым.
Радостные лучи солнца проникали сквозь занавеску и играли золо-
тистыми бликами на роскошных коврах и шелковых тканях. Это
чарующее, яркое пробуждение после такой жуткой ночи привело меня
в сознание.
Мне казалось, что я только что расстался с тяжелым кошмаром.
В моих обьятиях тихо колыхалась грудь цвета лилии или розы,
такая нежная, такая чистая, что казалось, достаточно будет лег-
кого прикосновения губ, чтобы она завяла...
Очаровательное создание-Фанни, полунагая в обьятиях сна, на
этом цветочном ложе, воплощала собой образ самых чудесных
мечтаний. Ее голова изящно покоилась на изгибе руки, чистый и
милый профиль ее был четок, как рисунок рафаэля. И каждая
частица ее тела источала обаяние. Это чарующее зрелище
омрачалось мыслью, что эта прелесть, познавшая только пятнадцать
весен, увяла за одну ночь. Лепестки юности сорваны и погружены
в тину разврата вакханической рукой. Она, так тихо баюкавшаяся
на ангельских крыльях, теперь навеки предана духам порока. Она
проснулась, почти смеясь, она грезила встретить обычное утро...
Увы, она увидела меня, чужую постель, не ее комнату... Горе
ее было ужасно, слезы душили ее. Я стыдился самого себя. Я
прижал ее к себе, целуя ее слезинки.
Фанни слушала меня, молчаливая, удивленная с тем же недовери-
ем с каким она отдавала мне свое тело. Она передавала свою
душу, наивную и до крайности взволнованную. Наконец мы встали.
Графиня лежала непристойно раскинувшись, с помятым видом,
тело ее было покрыто нечистыми пятнами. Она напоминала пьяную,
брошенную оголенной на мостовой.
- Уйдем! - Прошептал я, - уйдем Фанни, скорее оставим этот
отвратительный дом.


Часть вторая


я был убежден, что Фанни относилась к графине с отвращением и
полным отрицанием. Я дарил ей всю свою нежность, самые страс-
тные ласки. Но ничто не могло сравниться в глазах Фанни с вос-
торгом ее подруги. Все казалось холодным по сравнению с той гу-