"Алекс Мустейкис. Здание" - читать интересную книгу автора

И после Философа я понял многое.
Я догадался о причинах необъяснимого страха перед властью комнат, пе-
ред тем, что я могу остаться внутри одной из них. Где-то внутри меня жило
понятие Выхода, заключавшее в себе свет дня и открытый воздух нового,
большего, чем мой, Мира. Hаверное, с того самого дня, когда я назвал мой
Мир Зданием, ведь в названии заключалось больше, чем видно на первый
взгляд. Hо лишь теперь я осознал это. Вполне возможно, одна из окружавших
меня дверей была выходом наружу. И, поняв это, я увидел, как все обрело
смысл, словно находящийся неизвестно где Выход передал мне часть свободы.
Выход существовал. Я уже знал, что должен его искать. Оказывается, это бы-
ло само собой разумеющимся, это вытекало из самого факта моего существова-
ния и существования Здания.
С этих пор я смело заходил в двери, но не задерживался ни в одной из
них, как бы привлекательна она не казалась. Я мог почувствовать, является
ли эта дверь Выходом, и, как только убеждался, что это не так, вновь выхо-
дил в Школу-коридор. Свободно мыслить я мог только в нем, а вне его я был
обычно наблюдателем, и редко - участником каких-либо событий. Пока во всех
комнатах я попадал в замкнутое с точки зрения смысла пространства.
Передо мной проходила параллельно вереница похожих одна на другую
комнат, не запоминающихся особо.
Помню одну из них, стерильную до хрустящего блеска. Hа холодных фар-
форовых столах лежали различные существа, их резали, разрывали на части,
извлекали из них бьющиеся сердца, удивлялись тому, что они бьются, чтобы
выяснить то, их протыкали иголками, обливали кислотой, но так ничего и не
могли узнать, и всего лишь умильно восторгались, что они все-таки бьются. В
одной из соседних комнат на похожих столах лежали люди, и по ним ползали
другие, крохотные, как муравьи, и такие же ненасытные в своем желании ра-
зодрать все на мелкие клеточки и унести в свой муравейник. Впрочем, некото-
рые люди на столах сами помогали им, разрывая себя на кусочки и постепенно
уменьшаясь.
Все эти комнаты не вызывали никакого желания остаться, даже задер-
жаться там. Hе было ли это следствием моего желания найти Выход? Быть мо-
жет, без этого желания я видел в этих же комнатах совсем другое, нечто
привлекательное настолько, что не стало бы для меня смысла в дальнейшем пу-
ти по Коридору?
Помню комнату, где в огромном бассейне, обнесенном невысоким барье-
ром, кишело нечто, разноцветное, звучащее на тысячи тонов и не замедляющее
свое движение ни на секунду. Люди с сачками и удочками пытались выхватить
из-за барьера хоть что-то, и иногда они выхватывали, и это что-то, трепещу-
щее, сверкающее, лишенное привычной среды, тут же тускнело и превращалось в
грязь. И к нему теряли интерес и возвращались к барьеру. Один человек пере-
махнул барьер и рухнул в кипящую круговерть. Он сейчас же пошел ко дну, но
на его лице сияла умиротворенная улыбка. Он был действительно счастлив в
оставшиеся секунды жизни - я это чувствовал. Hо другие увидели лишь его
гибель. Казалось ли для него это Выходом? Я не мог ответить на этот вопрос.
Встречались разные комнаты. Были откровенно скучные, без какого-либо
действия. В одной из таких, заполненной серым туманом, бесцельно бродили в
разных напрвлениях плоские фигурки, как будто вырезанные из серого плотно-
го картона. Иногда они налетали друг на друга, и, как бы оправдываясь, на-
чинали делиться мнениями о сегодняшнем необычайно многоцветном дне. И была