"Роберт Музиль. Мечтатели (Драма в 3-х действиях) " - читать интересную книгу автора

правдивость у него... очень уж замысловатая. Когда-то давно антиподом правды
в нем, как и реальности во всяком духовном существе, стала не ложь, а
скудость!
Pегина (с упорством). Да, возможно, ты прав; пусть будет, как он хочет.
Мария (мягко и медленно). По-моему, нужно както подготовиться к приезду
Йозефа.
Томас (не сразу оторвавшись от своих мыслей, с легкой насмешкой). Ах
да, конечно, Йозеф, нужно подготовиться.
Мария. Он может явиться в любую минуту. Ты разве не читал его письмо?
Томас. Нет, забыл. (Поворачивается к Регине.)
Мария. Оно у меня. Йозеф пишет, что едет поговорить с тобой. По его
словам, позволяя Ансельму и Регине жить здесь, ты попустительствуешь
обольщению и супружеской измене...
Мертенс (Марии). Но о супружеской измене тут и речи нет, я свидетель.
Mapия. И если ты не положишь конец этой непонятной ситуации в твоем
доме, он сделает свои выводы.
Мертенс. Я свидетель, что для женщины, которой совесть велит хранить
верность покойному, и для мужчины, который с такой добротой заботится о
страждущей, столь... э-э... примитивные поступки просто немыслимы.
Мария. Да-да, конечно. Но ведь Томас фактически сам вложил ему в руки
это оружие. (Томасу.) Он полагает, что в личной беседе ты, как человек
спокойный и рассудительный, поймешь...
Томас. Слушайте, а почему бы нам не уехать? К примеру, на экскурсию?
Мария. Вечером мы все равно вернемся, и он будет ждать.
Регина. Он правда может тебе навредить?
Томас. Конечно.
Pегина (с удовлетворением, какое испытывают и в неприятностях). Значит,
определенно навредит; не стоит его недооценивать. Пока внешне все было
благоприлично, он, как ягненок, терпел все капризы, отвращение, сцены.
Пожалуй, счастье всегда представлялось ему неким усилием. Пусть оно даже
утомительно, он готов примириться; а может, все это ему непонятно, и
наоборот, до некоторой степени всерьез. Но от малейшего публичного скандала
он будет отчаянно защищаться!
Мария. Он уже сейчас зовет ее женой Потифара.
Мертенс. Мученица! Жертва собственной тонкой натуры!
Регина. Но он ведь и про Ансельма говорит, что...
Мария. Тут он сам себе противоречит, потому что одновременно
подозревает измену, да?
Регина. Про Ансельма он говорит, что тот поневоле целомудренный...
(Выхватывает у Марии письмо.)
Томас. О-о!
Мария. Регина, как ты неделикатна!
Регина. Так ведь это его слова! Что-де Ансельм поневоле целомудренный
распутник.
Томас. Любопытно, однако. (Забирает у Регины письмо.) Почему сразу-то
не сказали?
Мария. В письме нет слова "распутник"; Йозеф только и говорит, что они
друг друга соблазнили и запутали.
Регина. А еще там написано: обманщик!