"Александр Мясников. Земляничная поляна " - читать интересную книгу автора

- На сколько дней?

- На все лето.

-

Но в августе мне надо быть здесь - сдавать экзамены.

-

В конце августа и вернешься, - говорит он, отхлебывая чан.

Я понимаю, что спорить о чем-либо бесполезно, и ухожу к себе в комнату.
У ребят экзамены заканчиваются через неделю. Все они тоже уедут, но уедут
вместе в трудовой лагерь. Будут работать и отдыхать, а я только отдыхать. С
каким удовольствием променял бы я свое безделье на их будущую усталость. А
ведь они будут думать наоборот.

Но хорошо ли там, где нас нет?

В полупустом вагоне электрички пахнет березовым веником, сырой
мешковиной и табаком. Я сижу на холодной, ребристой, залакированной до
яичной желтизны скамейке. На каждой рейке (из них сложена скамейка) сверкают
по две бусинки заклепок. Когда поезд тормозит, в вагоне становится
настороженно тихо и неуютно.

Передо мной, на полу, сидит Проша. Его большая черни я голова,
закованная в кожаную сеть намордника, лежит на моих коленях...

МАЙКА, НЕ ОПРАВДАВШАЯ НАДЕЖД

"И зверье, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове", -
учили в седьмом классе.

Я тоже никогда не бил. Не пихал, не шпынял, не гонял. Вообще до них не
дотрагивался. Никогда не просил купить щенка или котенка. Спрашивали:
"Почему?" Отвечал: "Не хочу". Меня убеждали, мне доказывали, объясняли. Я
был тверд и упрям, как одно длинноухое животное (это анималистическое
сравнение употребляла мама). А причина моей несгибаемости была простой - я
боялся. И не сознавался, что боюсь. - Боюсь и ничего больше.

Хотя что может быть страшнее, чем признание в страхе?

В тот день я пришел домой поздно. Родители очень любят употреблять
глагол "вернулся". Но на сей раз сцены возвращения сына не было. Отец
встретил улыбкой.

- Сережа, - торжественно произнес он, проведя меня в комнату. - Вот
это, - отец на секунду замялся, улыбка сползла, и он стал самим собой. - Это