"Виктор Мясников. Вогульская царица " - читать интересную книгу автора

Евтимов, выпивши, раздражался легко, вот и на сей раз сгрубил,
посоветовал заткнуться. Но Леха не понял и засмеялся, как над анекдотом.
Ассистент понял, но, слыша смех, решил поддержать веселье и нетрезво
пошутил:
- О, кажется, когтями скребет.
Машка, чуть не свалившись с бревна, на котором расположила свое
обширное тело, округлила толстые губки и жеманно процедила низким голосом:
- Ф-фю, гадость какая.
Евтимов включился в игру, ему захотелось подразнить свою
экспедиционную подругу:
- Да, когти, как у ястреба, кривые острые. Если цапнет, несладко
покажется.
Он пошевелил пальцами, изображая цапанье, в направлении Машки. Она
обиделась, встала, опрокинула стакан, шумно, как лошадь, фыркая, влезла в
палатку, принялась изнутри зашнуровывать вход. Евтимов весело крикнул:
- Мария, оставь хоть щелку понизу. Каяться приползу!
В ответ высунулся упитанный кукиш. Потом был пропихнут наружу
евтимовский спальник, а вход тщательно проплетен до конца и опломбирован
узлом.
Рыжий, закинув ещё сотку, ковырнул консерву и, напрягаясь, выговорил
малыми порциями:
- Это... того... ну... шевелится.
Действительно, полиэтилен местами бугрился и опадал, словно изнутри
шарили руками, пытаясь продраться на волю. Все глядели с нелепыми
ухмылками, помалкивая, механически затягиваясь табачным дымом. Не терявший
самообладания Евтимов и тут сделал доступный ему вывод:
- Звереныш какой-то забрался и лазит там.
Он вытащил из груды сушняка подходящий сучок, швырнул в шелестящий
сверток.
- Кыш отсюда, зараза!
Но только явственней сделалось глухое шебаршание. И тогда все четверо,
не сговариваясь, встали и пошли, прихватив в руку что подвернулось - палки,
пустые бутылки. Ассистент светил длинным круглым фонариком, круг света
слегка поплясывал.
Через несколько шагов тепло, свет и живое потрескивание огня остались
позади. Тьма обволакивала промозглым болотным холодом, клубилась перед
глазами морозным паром, слетающим с губ. Ветер завозился в голых ветвях,
протяжно заскрипела старая сосна, и от этого тоскливого звука озноб
пробежал по спинам.
Матовая испарина - мириады крошечных капелек - покрывала пленочный
кокон, будто кто надышал на него. Из глубины свертка донесся тонкий
царапающий звук.
Они обошли сверток так, чтобы стать спиной к ночи, а лицом в
направлении костра и палаток. Евтимов провел озябшей рукой по голове,
приглаживая редкий волос, и с отвращением почувствовал, что ладонь
увлажнилась. Он не был ни трусом, ни суеверным мистиком, и вспотевшая
лысина разозлила его.
Крупные капли сбегали по затуманенной пленке, оставляя темные полоски.
Евтимов палкой зацепил подвернутый край полиэтиленового полотнища и
решительным резким движением выпростал наружу. Рядом, вцепившись обеими