"Виктор Мясников. Изумруд - камень смерти " - читать интересную книгу автора

до обкома дошли, это ещё до Ельцина было, чуть ли не Кириленко в то время
Свердловской областью заправлял. Надеялись через ЦК добиться разрешения на
бурение, специально эту карту соорудили. Ну, им, понятно, объяснили, мол,
партия лучше знает, где бурить, а где ракеты ставить. Изумрудов у
Политбюро, видать, хватало ещё тех, что добывали попутно с бериллиевой
рудой, а её запасов и так на три холодных войны вперед накоплено. Так что
провалялась эта карта двадцать лет в обкомовских загашниках. Когда после
августа девяносто первого года обкомовские бумажки вывозили в архив, лишнюю
макулатуру и всякий хлам просто выбросили. В том числе здоровенный рулон
всяких графиков и достижений. А между приростом кубометров надоя от каждой
курицы-несушки и проектом образцовой собачьей площадки на месте
Ипатьевского дома затесалась эта сугубо секретная карта. Как ты понимаешь,
никто сейчас денег на изыскания не даст, так что эту терру инкогниту можем
исследовать мы. Как смотришь на подобное мероприятие?
Вопрос, заданный прямо в лоб, требовал столь же прямого ответа. Но
Вовец пока не видел в этом геологическом приключении ничего полезного для
себя. Поэтому ответил вопросом:
- Любопытно, конечно, а смысл какой? Открыть меторождение изумрудов?
- Конечно! - оживился Клим, остальные в разговор не встревали. -
Прилично ограненный каратник хорошего качества тянет на мировом рынке под
тысячу долларов.
- Не знаю как там на мировом, - Вовец не скрывал скепсиса, - а наш
черный рынок забит изумрудами. Так говорят, по крайней мере. Все
покупателей ищут. Каратник и за сотню баксов отдадут - но никто и этого не
предлагает.
- Это все барахло, кустарщина, - Клим пренебрежительно махнул рукой. -
Ты сам эти камни видел? Третий сорт, одно названье, что изумруд. А
настоящий чистый камень замучаешься искать. Ладно, раскрываю карты: есть
один иностранец, готовый брать оптом полуфабрикат, то есть заготовки для
огранки, где уже срезаны все трещины, пятна, пузыри, включения, - ты
понимаешь. Тут имеется определенный стандарт, допустимый разброс по
параметрам - высота, ширина и прочее. Живая наличка, партия не меньше чем
на тысячу баксов. Цена, правда, самая грабительская - двадцать зеленых за
карат сырья, зато надежный канал сбыта. Ну как?
- Звучит красиво. - Вовец размышлял вслух. Клим терпеливо слушал, не
давил, не настаивал, не заманивал посулами. - Главное, реалистично:
пятьдесят карат, то есть десять граммов заготовок, и тыща долларов в
кармане. По двести пятьдесят баксов на рыло.
- По двести, - уточнил Клим, - есть ещё огранщик. Тут без
профессионала не обойтись. Надо же и форму камня выдержать, и лишнего не
срезать, сам понимаешь.
- Справедливо, - одобрил Вовец такой подход. - Да только не проще ли
порыться на отвалах той же Балышевки или Липовки?
- Один порылся, - хмыкнул Клим, - до сих пор штаны отстирывает.
- Да уж, - поёжился Серый, - как пошла охрана из "калашниковых"
садить, думал - капец, сливай воду. Половину одежды на колючей проволоке
оставил. Где там перелаз искать! Вот в такую щель с разбега нырнул, -
показал ладонями - одна над другой - промежуток, в который вряд ли могла
пройти его голова, не говоря обо всем остальном, - а пули так и свистят. Я
там вообще поседел за две минуты. На брюхе полз километра три, боялся