"Виктор Мясников. Изумруд - камень смерти " - читать интересную книгу автора

задирать вверх лопату. Ее нижний край, выгнутый вперед острым ножевым
лезвием, подцепил штабель, перекосил его, приподнял ближнюю сторону. Клим
забарабанил обушком в дверцу, заорал во всю глотку:
- Стой! Стой, мать твою!
Вовец выбрался из кабины, спрыгнул на землю. Его слегка покачивало
после такой скачки по кочкам. Двигатель трактора негромко тарахтел на
холостом ходу, дребезжа расшатанными железками. Клим по пояс влез под
ящики, державшиеся на кончике бульдозерного ножа. Вовцу даже нехорошо
сделалось от такого вопиющего нарушения правил техники безопасности.
Сорвутся вниз ненароком, как это обычно случается, и, словно на гильотине,
разрубят пополам. Клим выпрямился, оглянулся, увидал подходившего Вовца,
замахал рукой:
- Давай скорей! Помоги-ка. Не могу один вытащить, тяжелый...
Вовец подбежал, запоздало сообразив, что следовало бы столкнуть
штабель бульдозером, раз уж сумел так четко подцепить. Оглянулся, не
подкрадывается ли кто сзади, повел стволом ружья, готовый в любое мгновение
нажать спуск. Работяга в замасленной куртке, - спина жирно отблескивала в
свете костров, - раскидывал руками комья земли, оплетенные обрывками
корней, раскапывал тот холмик, что Вовец нагреб над нерасторопным
охранником. К нему подбежал второй, в драной телогрейке на голом торсе,
поддергивая сползающие трикотажные штаны, видать, натянул спросонья что под
руку подвернулось. Он боязливо покосился на ружейное дуло и принялся
помогать своему товарищу. Для обоих, очевидно, было привычным делом
ворочать голыми руками колонки керна, буровые трубы, копаться в железных
кишках механизмов и делать прочую тяжелую мужскую работу. Опасности они не
представляли. Вовец прислонил ружье к лопате бульдозера, посветил
фонариком. Три больших прямоугольных ящика, наполненных каменными
цилиндрами, косо зависли на кромке бульдозерного ножа. Под ними на земле
стоял ещё один такой же ящик - метр на метр с четвертью размером, высотой
сантиметров тридцать пять. Вовец посветил внутрь этого нижнего ящика.
Вздрогнул, наткнувшись взглядом на остекленевший, закатившийся глаз.
Голый человек скрючился в неудобной позе внутри ящика. Связанные ноги
поджаты, упираются ступнями в дальнюю стенку. Человека положили на бок, но
поставленный сверху ящик придавил плечо, ему пришлось повернуться спиной
вверх. Руки перекрещены запястьями, перехвачены в этом месте несколькими
витками тонкого капронового шнура, их невозможно подтащить к лицу, чтобы
попробовать перегрызть путы. Щека прижата к грязному днищу. Рот затянут
полосой грубой ткани, словно кто-то посторонний может услышать в лесной
глуши сдавленные крики, тем более когда ревет дизель буровой. Все тело
несчастного покрывали красные точки и волдыри - следы укусов насекомых.
Клим пытался просунуть свои руки под плечи бедолаги, чтобы приподнять
его и вытащить из ящика. Вовец остановил его движением руки, ещё раз
посветил на лицо и узнал Сержа. Но глаз был уже зажмурен. "Живой," - с
облегчением подумал Вовец. Он попробовал просунуть палец под тряпку,
стискивающую рот, но это ему не удалось, было слишком туго. Узел на затылке
тоже не поддавался. Пришлось достать нож. Лезвие, заправленное на мелком
бруске, а потом ещё на шкурке-нолевке - бриться можно, - в одно касание
развалило узел, тряпка отпала. Но в рот оказался забит тряпичный ком. Он
пропитался слюной и выскальзывал из пальцев. Наконец и он был вытащен. Серж
тяжело задышал разинутым ртом, попробовал свести челюсти, но не вышло, зато