"Виктор Мясников. Изумруд - камень смерти " - читать интересную книгу автора

подтягиваться начнут - тут вода питьевая и куски слюдита по всему руслу
валяются.
На этом разговор закончился, и обе компании расстались на время обеда.
Но вместо того, чтобы сесть за стол, команда Вовца, подхватив тюк со
снаряжением, кинулась в штольню. Пока новые знакомые не пошли в гору,
следовало срочно замаскировать месторождение. Протолкнув в лаз
полиэтиленовый сверток, оттащили его от входа. Вход загородили деревянным
щитом и торопливо заложили кусками пегматита.
Эти их поспешные действия наблюдал в полевой восьмикратный бинокль
бывалый браконьер Саша Двужильный, прозванный так за необыкновенную
выносливость. Вообще-то видно ему было плохо, так как его точка наблюдения,
находившаяся на склоне горы по другую сторону долины ручья, располагалась
ниже, да и деревья мешали. Его постоянный напарник по незаконному
охотничьему промыслу, более молодой, но не менее опытный Венька-Басмач
через оптический прицел карабина наблюдал за другой группой, что ковырялась
в камнях под плотиной. Именно за ними они и следили с утра, здраво
рассудив, что бывалые хитники не станут бродить наугад, а направятся в
наиболее перспективные места. Туда же рано или поздно могут подтянуться и
другие бригады "черных геологов". Действительно, возле пруда, у новенькой
плотины обнаружились свежие разработки, целые горы битых камней, и четверо
мужичков, заросших недельной щетиной.
Браконьерскую команду нанял бывший следователь областной прокуратуры
Коля Ченшин по указанию своего босса - Кентавра. Он просто попросил девочек
из архива по старой дружбе подкинуть пару адресов подследственных,
проходивших по делам о браконьерстве. В последние годы таких дел почему-то
практически не возбуждалось, а вот в семидесятые и в начале восьмидесятых
несколько злостных истребителей лесной живности попали под суд. Ченшин,
будучи профессионалом, знал, что горбатого только могила исправляет, а не
колония общего режима, а типичный браконьер - это маньяк охоты и большой
специалист своего дела. Наиболее интересным ему показался свердловчанин,
которого штрафовали за незаконный промысел и пытались судить в
Свердловской, Пермской и Тюменской областях, а так же в автономной
республике Коми. Бил он не только лосей и оленей, но и медведей, соболей,
куниц и даже заповедных бобров. За них и получил свои три года общего.
Мужику этому сейчас должно было перевалить за пятьдесят, но Ченшин решил с
ним познакомиться.
Он ожидал увидеть угрюмого старика в лохматой шапке и с махорочной
самокруткой в желтых зубах, как обычно изображали таких лесовиков в
кинофильмах, но в нормальной городской квартире его встретил нормальный
дядечка вполне интеллигентного вида. Правда, квартиру украшали рога всех
форм и размеров, на стенах висели клыкастые кабаньи и волчьи головы, а
вместо ковров на полу и стенах лежали и висели звериные шкуры. Дядечка
курил "Кэмел", элегантно стряхивая пепел в чугунный лапоть каслинского
литья. Как Ченшин и предполагал, браконьер по прозвищу Двужильный снова
состоял членом общества охотников и имел на вполне законных основаниях,
зарегистрированные надлежащим образом три дробовых ружья и нарезной карабин
СКС. Он спокойно выслушал предложение, задал несколько точных вопросов и,
подумав пару минут, согласился за тысячу долларов в месяц принять участие в
лесной прогулке. Он же подобрал ещё пару надежных человек в команду -
Веньку-Басмача и Акинфия, то есть Толика Акинфиева.