"Виктор Мясников. Нас научили " - читать интересную книгу автора

ствола.
Тихо. Никто не стреляет.
- Ничего, - сухими губами беззвучно шептал Постников, - я полежу,
поотдыхаю... Водичка, хоть и вонючая, да теплая. Мне хорошо... А тебе
плохо... Жди, пока встану... А я торопиться не буду... Попсихуй... Устанешь
пялиться на мушку, круги в глазах пойдут, тут я и поднимусь...
Он опять бежал, выбрасывая сапогами широкие веера брызг. Тишина. И от
этого сделалось страшно, жарко и муторно. Постников понял: ТОТ подпускает,
хочет бить наверняка, наповал. И надо упасть, спрятаться.
Но он бежал, как заведенный, расплескивая стоялую воду, - грязные
капли стекали по лицу, - и не мог остановиться.
Ударил сдвоенный выстрел - та-тах!
От крепкого кованого пинка по ноге Постникова развернуло. Теряя опору,
опрокидываясь навзничь, успел заметить, как опадает впереди взметенная вода
и бурые клочья торфа.
"Вот и все. В самую кость".
Нога сразу занемела, тупо, приглушенно саднила. Постников боялся
поглядеть, ожидая увидеть разбитую коленную чашечку - перламутровые осколки
в розовой кровавой пене. Но увидел только мокрую штанину, а под ней
запоздало ощутил горячий подрагивающий ручеек. Уловил пальцем на материи
крохотную дырку, втиснул палец, потрогал осторожно. Рядом с чашечкой на
суставе почувствовал вывороченную скользкую мякоть. Подступила дурнота.
Пошевелил ногой - боли особенной нет. Сообразил: рикошетом от воды, через
кочки скользом. Повезло, распроязви... Или мушка завышена, или целиться не
умеет.
Полез в карман за перевязочным пакетом. И услышал отдаленный крик:
"А-а-а!" И выстрелы. Приподнялся.
Тукташев бежал, вскидывая ногами брызги, подскакивая на кочках и
размахивая автоматом. Орал:
- Стой, своличь!
Вскинул АКМ. Повел от груди.
Пуля пропела над самой головой Постникова. Он ткнулся лицом в кочку.
Совсем рядом в кустах на островке коротко огрызнулся автомат. Ефрейтор
увидел, как Тукташева повело в бок, как он заваливается в высокую болотную
траву.
- А-а, сука гребаная! - Постников замедленно поднимался, полосуя
очередями близкие заросли. На ходу, не глядя, почти мгновенно сменил
магазин. Неистово матерясь, хлестал перед собой огнем.
Неполный рожок почти сразу иссяк. Вламываясь в кусты, увидел ТОГО -
узкую спину убегающего человека. Последний магазин хлопал по животу под
"хэбушкой". Пуговица не расстегивалась, рванул - отлетела. Понял, что все,
кончено, финиш. Пошел не спеша, припадая на левую ногу. Спокойно вставил
магазин, оттянул согнутым большим пальцем затвор, отпустил - лязгнула
сталь.
ТОТ отбежал совсем немного, упал, споткнувшись. Встал. Оглянулся.
Поднял на вытянутых руках автомат, закричал срывающимся петушиным голосом:
- Не стреляй, командир! Сдаюсь! Не стреляй!
И далеко отбросил оружие.
Перепуганный маленький человечек в черной, изрядно повыгоревшей на
солнце одежде заключенного. Постников хромал к нему, держа автомат у пояса.