"Станислав Мыслиньский. Над Припятью " - читать интересную книгу автора

и, оставив только чашку с дымящимся кофе, закрыла за собой дверь. Модель
остался один на один со своими мыслями.
Поздно ночью, когда майор Ганс Петер вошел в комнату генерала, тот при
свете электрической лампы, питающейся от аккумулятора, перелистывал страницы
какой-то брошюры. Другая брошюра лежала на столике - Иосиф Геббельс, "Как
поднять дух солдат сражающихся немецких армий, которые вынуждены временно
передвинуться на новые, более выгодные позиции". Большие буквы фамилии
автора и маленькие заголовка выделялись красным цветом на золотом фоне
обложки. Однако уже сам заголовок настраивал на пессимистический лад.
Брошюра, которую просматривал командующий армией, тоже вызывала у читателя
смешанные чувства. Модель красным карандашом подчеркнул несколько фраз:
"...Солдаты не сдаются, как это было правилом в Западной Европе, когда
войска оказывались в полном окружении, а продолжают сражаться, пока все не
погибнут. Большевизм только укрепил эту черту русского народа. Другими
словами, мы имеем дело с опасным противником. Человеческий разум не в
состоянии представить, что бы могло произойти, если бы этот враг ворвался,
как наводнение, в Западную Европу..."
Такими были откровения доктора Геббельса, занимавшего с 1933 года пост
министра пропаганды третьего рейха. Эти строки написаны в мае 1942 года,
когда лишь немногие предпосылки указывали на то, что этот враг может
ворваться, "как наводнение, в Западную Европу". Фанатичный приверженец
гитлеризма, который столько лет обрабатывал немецкое общество в духе
повиновения тирании, проповедник расовой ненависти и теории тотального
немецкого господства чувствовал, пожалуй, приближающийся крах своих идей.
Человек, сделавший для Гитлера больше, чем Гиммлер и его гестапо, сумевший
вернуть многим немцам веру в германское превосходство и правильность
преступной системы, сам теперь терял эту веру. Однако ему нельзя было
отказать в сообразительности, хитрости и изобретательности, когда далее он
писал:

"...Кроме того, я убежден, что мы должны коренным образом изменить
нашу политику в отношении Востока. Мы могли бы значительно уменьшить
опасность партизанского движения, если бы у жителей оккупированных районов
добились хотя бы небольшого доверия. Четко выраженная аграрная и религиозная
политика могли бы сотворить чудеса. Очевидно, было бы целесообразно также
создавать на отдельных территориях марионеточные правительства, которые
отдавали бы неприятные и непопулярные распоряжения. Такие марионеточные
правительства, несомненно, можно было легко организовать, и мы всегда имели
бы какой-то фасад, за которым могли проводить свою политику..."

Модель подчеркнул эти фразы и мелким почерком на полях страницы вывел:
"Умно и дальновидно - жаль, что запоздало..."
Видя, что адъютант продолжает стоять выжидающе, генерал спросил:
- Что нового?
- От полковника Ринга, срочный радиоперехват, господин генерал.
Модель взял листок бумаги и кивнул головой. Когда адъютант закрыл за
собой дверь, он вложил монокль и медленно провел взглядом по буквам.
Краснота выступила на его уставшем лице. Как будто не доверяя тому, что
прочитал, он еще раз пробежал глазами листок бумаги. "Отряды 27-й Волынской
пехотной дивизии Армии Крайовой, взаимодействуя с советскими частями,