"Станислав Мыслиньский. Над Припятью " - читать интересную книгу авторасвидетельствовали о длительных и форсированных маршах. Однако, несмотря на
усталость, солдаты упорно шли, а в их рядах нередко слышались смех и прибаутки. Части двигались вперед, и это поднимало боевой дух солдат. Той же самой дорогой, но в обратном направлении ехали три крестьянские фурманки. Это были длинные деревянные телеги, какие используются для перевозки снопов или сена. Сейчас они, к удовольствию едущих на них мужчин, были нагружены сеном. Колеса фурманок порой почти по самую ось проваливались в липкое болото, а лошади шли медленно, выбиваясь из последних сил. Легче всего было гнедым, которые тащили первый воз - на нем ехали вместе с возницей только четыре пассажира. На остальных двух сидело по восемь, а может быть, и больше мужчин, вооруженных автоматами, в зеленых суконных мундирах и сапогах с длинными голенищами. Вообще, со стороны эти мужчины вызывали осуждение, так как упорно не желали сойти с воза, чтобы как-то помочь уставшим лошадям. Однако сойти с телеги означало самому маршировать по липкой грязи, смешанной с глиной... На такую прогулку желающих не было, и поэтому фурманки едва тащились, а расстояние между первой и двумя другими постоянно увеличивалось. Едущих это не беспокоило. Шум веселых голосов заглушал окрики возниц и щелканье кнутов. Кто-то затянул песенку, которую подхватили все: ...Радуйся, сердце, радуйся, душа, Когда наша рота снова в бой идет. Ой, дана, ой, дана... Советские воины с интересом рассматривали фурманки и поющих польских никакого сомнения. Блестящие "орлы" на полевых конфедератках окончательно убеждали в этом. Пехотинцы живо обменивались по этому поводу шутками, некоторые доброжелательно помахивали руками. ...Хотя в сапогах дырки, а на штанах латки, Это наша рота идет на врага. Ой, дана, ой, дана... А тем временем на первой фурманке, которая по-прежнему ехала впереди более чем на двести метров, продолжался оживленный разговор. Громче всех говорил седоватый советский офицер в накинутой на плечи шинели, на погонах которой блестели четыре звездочки. Двое других мужчин, одетых в довоенные польские офицерские мундиры со знаками различия капитана и подпоручника, говорили мало, скорее вызывали на разговор своего спутника. Тот, видимо, любил, когда его слушали. Поворачивая свое огрубевшее от ветров лицо к проходящим мимо колоннам, он пояснял: - Так идут аж с Ровенской области. В течение трех последних месяцев наша армия находилась там в резерве... - А перед этим? - Подпоручник, видимо, хотел удовлетворить свое любопытство, больше узнать об этих измученных войсках, которые шли к линии фронта. - Перед этим? Вы, наверно, слышали о боях на Таманском полуострове или в Новороссийске? - Не дождавшись ответа, советский капитан продолжал: - Боевой путь нашей 47-й армии начался с Северного Кавказа. Безусловно, перед |
|
|