"Мария Мызникова. Сказка для твоего раздвоения личности " - читать интересную книгу автора

эта часть совсем незначительна, но сила - не в количестве, а в качестве. И
вообще критиковать могут все, а вот самому сделать - это всем лень. Поэтому
Констанция совсем не комплексовала по поводу того, что весь захваченный ею
мир заключался в кусочке сознания одного человека. Совсем не страшно.
Человек, мир - почти одно и то же. Скоро остальная часть будет тоже ее.
Ну и в конце концов, когда мы придем в эру биороботов, все станет
гораздо проще и понятнее.
Когда Мария-Антуанетта увидела Констанцию, она поняла, что никогда
ничего милее она не видела.
Констанция казалась ей даже милее, чем барашки, что было уж вовсе
недоступно понимаю той Марии-Антуанетты, которая любила только барашков. И
тогда Мария-Антуанетта, которая была более open-minded, пригласила
Констанцию на чай, Констанция не могла не прорезонировать с такими сильными
эмоциями другого захватчика мира.
Но какая-то часть Констанции все же сомневалась: а вдруг это просто
уловка. Вдруг эта странная девочка Мария-Антуанетта просто обманывает ее с
целью захватить мир первее и лучше. Третья же Констанция возражала, что если
она будет такой занудой, то у нее никогда не будет друзей. Вот захватишь
мир - и что? Никто не оценит, все дрожат, боятся, млеют и подлизываются, а
друзей, которые могут пнуть с утра твою дверь и сказать тебе в лицо, что
"компания по озеленению Ирака, проведенная вами в прошлом месяце, является
просто вершиной бредовой глупости, которую могла бы проявить Императрица
Всего Мира, то есть вы, матушка, полнейшая балбеска!" - да, так никто тебе
не скажет. А ведь как неплохо было бы, в конце концов, подлизывание тоже
надоедает.
Констанция собралась, поджала губы и приняла приглашение на чай, ужасно
боясь, что он окажется отравленным. Мария-Антуанетта подпрыгивала от
волнения - она боялась, что чай не понравится Констанции. При этом некая
часть сознания Марии-Антуанетты все же подумывала о том, чтобы насыпать яду
в чашку, а следующая по вредности ее часть подумывала, чтобы насыпать яду и
в свою чашку тоже. То ли от когнитивного диссонанса, то ли за компанию.
Подозрительная часть Констанции злобно все критиковала, а радостная -
слушала про барашков и понимала, что барашки есть высший смысл жизни.
Марию-Антуанетту распирали сложные, неоднозначные, многоплановые
чувства. Прямо-таки многослойные. Какая-то часть Марии-Антуанетты понимала,
что вот она, Констанция, живая и важная, гораздо более важная, чем барашки.
Другая часть возражала: а как же барашки?! Как же барашки?! Что, вот так вот
взять - и бросить их? На произвол судьбы? Переместить из списка приоритетов
на второе место? Если она будет уделять им хоть на минуту меньше, жизнь
потеряет смысл, пастбища развалятся на матричные кусочки, черные кошки
начнут бегать по два раза, где им вздумается. Барашкам в таком мире не
место, кто же организует им большой, чистый, светлый мир, полный любви к
барашкам? Кто же, как не она, Мария-Антуанетта, преданная барашкам от начала
и до конца?
Третья Мария-Антуанетта считала, что Констанцию следует устранить, как
конкурента, соперника, подозрительно шпионскую личность и вообще просто как
элемент, вносящий неопределенность и разлад в картину мира. Но она же,
третья Мария-Ануанетта, сама прекрасно понимала, что устранить Констанцию не
сможет. Рука не поднимется. Это же все равно что убить барашка!
Констанция же делилась на сотни тысяч противоречивых частей, краснела,