"Константин Мзареулов. Первая в новом веке (Научно-фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

- Сейчас, наверное, вся Украина говорит о том же,- буркнул лейтенант
Мартыненко.- И западные, и восточные области спорят до потери пульса: что, мол,
правильнее было - принимать ультиматум или не обращать внимания на заморские
угрозы.
Присоединившись к народу, командир роты и трое взводных затеяли
бесполезный спор, который был прерван очередным выстрелом крупного калибра. По
счастью, на этот раз пуля никого не зацепила, вонзившись в бруствер по
соседству с макушкой зазевавшегося пулеметчика.
Бывалый вояка Ужвий немедля прокомментировал:
- В девяносто девятом я вместе с чеченами против москалей дрался. Так они,
чечены, тоже так делали. Объявят перемирие, а сами исподтишка постреливают,
фугасы подрывают. А когда москали отвечали на наш огонь - сразу крик на весь
мир: "Федералы нарушили перемирие!"
- В общем, нелюди,- подытожил Сердюк.- Только силу признают... - Он
прикрикнул: - Кончайте митинг. Всем разойтись по своим подразделениям. И чтоб
не высовываться. Наблюдение за противником вести через перископы или из
бронетехники.

Вернувшись в штабную землянку, выкопанную за обратным скатом высотки,
капитан впервые за последние три часа выпрямил спину. Велев ординарцу дать чаю
с лимоном, Сердюк почему-то вспомнил московского журналиста Мамлеева, который
дважды приезжал к нему в роту и держался вполне бесстрашно, хотя и не рвался
попасть в самые горячие места. Москвич необидно подшучивал над Сердюком:
дескать, родители назвали его Александром Васильевичем в честь то ли Суворова,
то ли Маслякова из КВН.
И еще Мамлеев уверенно предрекал, что НАТО обязательно будет бомбить
Украину, а они хохотали над пророчествами наивного, как тогда казалось,
москаля. Вот и досмеялись, дурни чубатые... Память подсказала загадочную фразу,
сказанную Богданом Мамлеевым: "И в Багдаде, и в Белграде была такая народная
примета - если вечером корреспонденты CNN ставят на улице свои телекамеры, то
ночью эту улицу обязательно разбомбят".
Снаружи затрещали пулеметные очереди. Оказалось, что проклятый снайпер
уложил еще одного спецназовца, и у Семки Ужвия сдали нервишки. Забравшись в
окопанный БТР-70, лейтенант выпустил сотни две пуль по месту, из которого, по
его, Ужвия, разумению, палил поганый басмач. Попал он в снайпера или промазал,
никто подтвердить не мог. Но душу взводный отвел крепко.
А через четверть часа на рацию роты вышел командир бригады и страшным
голосом осведомился, что творится на участке 4-й роты.
- Вроде порядок, пане полковнику,- ответил недоумевающий Сердюк.- Тихо.
Даже снайпер беспокоить перестал.
- Тихо?! - взорвался комбриг.- Мне уже из Киева звонили, фитиля вставили
за твое вертепство!
- Да что стряслось-то? - Сердюк начал беспокоиться всерьез.
- Чего стряслось? Он еще спрашивает! - Полковник разразился длинной
очередью талантливых матюгальников.- Си-эн-эн в прямом эфире вела репортаж с
высоты Куб - вот чего стряслось! И комментарий давали подобающий: украинская
армия, нарушив перемирие, обстреливает позиции моджахедов!
Сообщив, что из Киева уже выехал военный прокурор, и пообещав, что Сердюк
с Ужвием могут прощаться с погонами, командир бригады дал отбой. Капитан долго
сидел с молчащей трубкой в руках, не отвечая всем, кто заглядывал в землянку.