"Константин Мзареулов. Зачарованный мир" - читать интересную книгу автора

ни было- не спешило появляться. Видимо, Су-Эшшеги опасался встречаться с
джадугяром и трусливо забился в какую-нибудь щель на дне трясины.
Тогда Сумукдиар переместил джаман повыше и слегка расплющил, превратив
в подобие линзы, направившей лучи стоявшего в зените солнца на логовище
водяного ишака. Собравшись ослепительным жгутом, солнечный свет вонзился в
болото, и эта огненно-сверкавшая колонна принялась кружиться, перемешивая и
превращая в пар вонючую жидкость. Теперь скрывавшейся в глубине твари не
оставалось ничего иного, кроме как вылезти на берег и принять бой.
Громко визжа, Су-Эшшеги высунул из озера зубастую пасть, а потом и всю
похожую на крокодилью башку и нацелил мутный взгляд на стоявших в полусотне
шагов коня и всадника. Сумукдиар торопливо изменил направление бившего с
неба светового копья, и оно ударило по чудовищу. Завопив от нестерпимой
боли, Су-Эшшеги нырнул, но затем голова снова показалась над водой,
приближаясь к берегу. На мелком месте водяной ишак стал виден весь -
раздутое тело бегемота, козлиные ноги с раздвоенными копытами. Не дожидаясь,
пока тварь приготовится к схватке, джадугяр подтянул поближе к себе
свернутый в тугой шар джаман и пришпорил коня.
Он налетел на творение злых сил, загородившись щитом, и обрушил меч
Ареса на толстую, прикрытую шипастой броней шею. Заколдованный клинок
эллинского бога вошел в магическую плоть как раскаленный нож в мягкую глину.
Отсеченная голова Су-Эшшеги покатилась по песку, а туловище задергалось в
конвульсиях, извиваясь и постепенно затихая.
Победа досталась так легко и просто, что даже не принесла
удовлетворения. Сумукдиар вновь закинул щит за спину, спрятал в ножны меч, к
лезвию которого не пристало ни капельки демоновой крови, и взмахнул рукой.
Повинуясь движению его кисти, отрубленная голова, плавно взлетев в воздух,
описала дугу и опустилась в подставленную джадугяром сумку. Черепу Су-Эшшеги
предстояло украшать стену одного из залов Ганлыбеля. С холмов, где остались
зрители, звучали восторженные вопли.
Можно было возвращаться, но Сумукдиар имел обыкновение доводить любое
дело до конца, а потому не мог оставить в нынешнем состоянии это озеро,
буквально пропитанное злыми чарами. Он опять развернул джаман в виде линзы и
тщательно испарил ослепительным лучом всю грязную жидкость. Столб света
сверкал ярче тысячи солнц, однако прозрачный щиток шлема надежно защищал
глаза от нестерпимого блеска. Когда впадина водоема полностью очистилась от
жидкости, Сумукдиар выжег огненным жгутом всю тину со дна и только после
этого убрал говве-а-джаду. Теперь ручейки и дожди постепенно заполнят озеро
чистой водой, а темные силы не скоро осмелятся навещать эти места.

Он медленно поехал в сторону ожидавших его марзабана со свитой и
равнодушно принял поздравления и заверения в вечной признательности. Столь
быстро и без осложнений достигнутый успех трудно было воспринимать всерьез -
обычная драка на большой дороге, не более того. Он молча кивал в ответ, а
затем, отпустив поводья, позволил Алману неторопливо скакать к дому. Рядом с
ним, оставив позади отряд стражников, ехали Эльхан и Ак-Годжа.
После затянувшегося молчания деревенский колдун сказал негромко:
- Зло ослаблено, но не уничтожено.
- Чего же ты хочешь?! - взорвался марзабан. - Чтобы я закрыл в
Тахтабаде все капища Анхра-Майнъю или запретил устраивать шабаши в честь
Иблиса? Дедеркинские жрецы и колдуны мигом натравят на меня чернь, и это