"Магдален Нэб. Невинные " - читать интересную книгу автора

диспетчерскую, где сквозь треск мотоциклов можно было услышать перекличку
патруля.
- Все в порядке?
Молодой карабинер, сидевший за пультом, поднял голову:
- Все хорошо. Тихо.
- Лоренцини?
- У него кто-то есть. Женщина. Она, наверное, там все глаза выплакала.
Я отсюда ее слышал, но теперь она, кажется, успокоилась.
- О боже, готов поспорить, что это Моника. Слушайте, когда он закончит,
передайте ему, что я у себя и чтобы меня не беспокоили по меньшей мере в
течение часа. Никаких звонков.
- Хорошо.
Но и два часа спустя, когда плачущую Монику уже выпроводили и когда
сменился мотопатруль, он все сидел за столом, онемев от потрясения. Когда
Лоренцини, наконец, в недоумении открыл дверь, инспектор не нашелся что
сказать и только уставился на него невидящим взглядом.
- Что с вами? Что случилось?
Инспектор уронил голову на руки и стал тереть глаза. Затем, с глубоким
вздохом, он внутренне собрался и попросил:
- Вы бы лучше зашли.

Глава седьмая

- Вы позвонили на Борго-Оньиссанти?
- Нет.
- Вы никому пока не говорили?
- Нет.
Разве это объяснишь? Он просидел здесь бог весть сколько времени как
парализованный, потому что стоило ему пошевелиться, стоило сказать кому-то
хоть слово или начать что-то предпринимать в отношении увиденного - и оно бы
превратилось в реальность. Он старался не дышать, чтобы остановить вращение
земли. Он за это в ответе, никуда не денешься. Его вина. И Лоренцини
выбивает пальцами барабанную дробь, напрягшись от нетерпения...
- Я думал, как быть, - соврал инспектор. - Не хочу сделать еще хуже...
- Куда же еще хуже? Она мертва. Что может быть хуже смерти?
Лоренцини смерил инспектора взглядом, как бывало всегда, когда его
вопиющее здравомыслие сталкивалось с явлением, которое он именовал
"сицилийством". С годами Лоренцини научился выдержке, но сейчас он явно
ощущал, что не время осторожно ходить вокруг да около, как, по его мнению,
привык делать его шеф-южанин.
- Вы хотите, чтобы я позвонил? Или чтобы я сходил туда? Какие
трудности? Мы должны действовать! - Лоренцини даже не пытался скрыть
раздражения. - Вы представляете, что начнется, если пронюхают газетчики?
- Да.
Вот и Лапо говорил: "Боже милосердый, да если б я трепался, все это
попало бы на первую страницу..."
Фотографии были разложены на столе. Красные крыши, купола и башни,
снятые с площади Микеланджело, виды долины Арно с Беллогвардо, Понте-Веккьо
с моста Санта-Тринита. Перуцци и Иссино в своих длинных фартуках у дверей
мастерской, крупные кадры туфель, детали туфель, эскизы туфель.