"Владимир Набоков. Порт" - читать интересную книгу автора

стоявший за окном, отвернулся, рассеянно и нежно посвистывая. И
Никитин, рассчитавшись, неспешно вышел на солнце.
Было часов пять пополудни. На синеву моря в пролетах
переулков больно было смотреть. Пылали круговые щиты уличных
уборных.
Он вернулся в свою убогую гостиницу,- и, медленно заломив
руки, в блаженном солнечном опьянении свалился навзничь на
постель. Ему приснилось, что он снова офицер, идет по крымскому
косогору, поросшему молочаем и дубовым кустарником,- и на ходу
стеком скашивает пушистые головки чертополоха. Он проснулся
оттого, что во сне засмеялся: проснулся, а в окне уже синели
сумерки.
Подумал, высунувшись в прохладную бездну: бродят женщины.
Среди них есть русские. Какая большая звезда.
Пригладил волосы, потер концом одеяла пыльные шишковатые
носки сапог, заглянул в кошелек,- пять франков всего,- и
опять вышел блуждать, наслаждаться своей одинокой праздностью.
Теперь на улице было люднее, чем днем. Вдоль переулков,
спускавшихся к морю, сидели, прохлаждались. Девушка в платке с
блестками... Вскинула ресницы... Пузатый лавочник в
расстегнутом жилете курил, сидя верхом на соломенном стуле,
локтями опираясь на спинку,- и спереди на животе торчал
хлястик рубашки. Дети, попрыгивая на корточках, пускали при
свете фонаря бумажные лодочки по черной струе, бегущей вдоль
узкой панели. Пахло рыбой и вином. Из матросских кабаков,
горевших желтым блеском, неслись трудные звуки шарманки, стук
ладоней об стол, металлический возглас. А в верхней части
города, по главному бульвару, под облаками акаций, шаркали и
посмеивались вечерние толпы, мелькали тонкие лодыжки женщин,
белые башмаки морских офицеров. Тут и там, словно цветистый
огонь застывшего фейерверка, пылало в лиловом сумраке кафе:
круглые столики прямо на тротуаре, тени черных платанов на
освещенном изнутри полосатом навесе. Никитин остановился,
представив себе мысленно кружку пива, ледяную, тяжелую. В
глубине за столиками, как руки, заламывались звуки скрипки, и
густым звоном переливалась арфа. Чем банальней музыка, тем
ближе она к сердцу.
У крайнего столика сидела женщина, вся в зеленом, усталая,
гулящая, покачивала острым носком башмака,
"Выпью,- решил Никитин,- нет, не выпью... А впрочем..."
У женщины были глаза, как у куклы. Что-то было очень
знакомое в этих глазах, в длинной линии ноги. Подхватив сумку,
она встала, словно торопилась куда-то. На ней была длинная
кофточка изумрудной шелковой вязки, низко обхватывавшая бедра.
Прошла, щурясь от музыки.
"Вот было бы странно,- подумал Никитин. В памяти у него
пронеслось что-то, как сорвавшаяся звезда,- и забыв о пиве, он
завернул следом за ней в черный, блестящий переулок. Фонарь
вытянул ее тень. Тень мелькнула по стене, перегнулась. Она шла
тихо, и Никитин сдерживал шаг, почему-то боясь ее догнать.- Но