"Владимир Набоков. Лик" - читать интересную книгу автора

останавливаться и слегка пятиться. При этом ум оставался
сравнительно ясным: он знал, что до начала представления всего
тридцать шесть минут, знал, как пойти домой... Впрочем, лучше
спуститься на набережную,- посидеть у моря, переждать, пока
рассеется телесный, отвратительно бисерный туман,- это
пройдет, это пройдет,- если только я не умру... Он постигал и
то, что солнце только что село, что небо уже было светлее и
добрее земли. Какая ненужная, какая обидная ерунда. Он шел,
рассчитывая каждый шаг, но иногда ошибался, и прохожие
оглядывались на него,- к счастью, их попадалось немного, был
священный обеденный час, и когда он добрался до набережной, там
уже совсем было пусто, и горели огни на молу, с длинными
отражениями в подкрашенной воде,- и казалось, что эти яркие
многоточия и перевернутые восклицательные знаки сквозисто горят
у него в голове. Он сел на скамейку, ушибив при этом кобчик, и
прикрыл глаза. Но тогда все закружилось, сердце, страшным
глобусом отражаясь в темноте под веками, стало мучительно
разрастаться, и чтобы это прекратить, он принужден был
зацепиться взглядом за первую звезду, за черный буек в море, за
потемневший эвкалипт в конце набережной, я все это знаю и
понимаю, и эвкалипт странно похож в сумерках на громадную
русскую березу... "Так неужели это конец,- подумал Лик,-
такой дурацкий конец... Мне все хуже и хуже... Что это... Боже
мой!"

Прошло минут десять, не более. Часики шли, стараясь из
деликатности на него не смотреть. Мысль о смерти необыкновенно
точно совпадала с мыслью о том, что через полчаса он выйдет на
освещенную сцену, скажет первые слова роли: "Je vous prie
d'excuser, Madame, cette invasion nocturne" ("Я прошу вас,
мадам, извинить это ночное вторжение" (франц.)) - и эти
слова, четко и изящно выгравированные в памяти, казались
гораздо более настоящими, чем шлепоток и хлебет утомленных волн
или звуки двух счастливых женских голосов, доносившиеся из-за
стены ближней виллы, или недавние речи Колдунова, или даже стук
собственного сердца. Ему вдруг стало так панически плохо, что
он встал и пошел вдоль парапета, растерянно гладя его и косясь
на цветные чернила вечернего моря. "Была не была,- сказал Лик
вслух,- нужно освежиться... как рукой... либо умру, либо
снимет..." Он сполз по наклону панели и захрустел на гальке.
Никого на берегу не было, кроме случайного господина в серых
штанах, который навзничь лежал около скалы, раскинув широко
ноги, и что-то в очертании этих ног и плеч почему-то напомнило
ему фигуру Колдунова. Пошатываясь и уже наклоняясь. Лик
стыдливо подошел к краю воды, хотел было зачерпнуть в ладони и
обмыть голову, но вода жила, двигалась, грозила омочить ему
ноги,- может быть, хватит ловкости разуться?- и в ту же
секунду Лик вспомнил картонку с новыми туфлями: забыл их у
Колдунова!
И странно: как только вспомнилось, образ оказался столь