"Владимир Набоков. Случайность" - читать интересную книгу автора

Германии.
Вынула из саквояжа просторный платок, крепко им потерла
нос- -слева направо и обратно.
- Боюсь. Говорят, революция тут будет. Вы ничего не
слыхали?
Дама покачала головой. Подозрительным взглядом окинула
господина с газетой, немецкую чету.
- Я ничего не знаю. Третьего дня из Петербурга приехала.
Пухлое, желтое лицо Ухтомской выразило живое любопытство.
Поползли вверх мелкие брови.
- Да што вы!..
Дама сказала быстро и тихо, все время глядя на носок
своего башмачка;
- Да. Добрый человек вывез. Я тоже теперь в Париж. Там у
меня родственники.
Стала снимать перчатки. С пальца скатился золотой луч -
обручальное кольцо. Она поспешно его поймала. - Вот, кольцо
все теряю. Руки, что ли, похудели. Замолчала, мигая ресницами.
В окно, сквозь стеклянную дверь в проход видать было, как
взмывают ровным рядом телеграфные струны. Ухтомская
пододвинулась к даме:
- А скажите,- шумным шепотом спросила она,- ведь им-то
теперь... плохо? А?
Черный телеграфный столб пролетел, перебил плавный взмах
проволок. Они спустились, как флаг, когда спадает ветер. И
вкрадчиво стаАи подниматься опять... Поезд шел быстро между
воздушных стен широкого, золотистого вечера. В отделеньях,
где-то в потолке, потрескивало, дребезжало, словно сыпался
дождь на железную крышу. Немецкие вагоны сильно качало.
Международный, обитый снутри синим сукном, шел глаже и
беззвучнее остальных. В ресторане трое лакеев накрывали к
обеду. Один, с серой от стрижки головой и черными бровями,
вроде перевернутых усов, думал о баночке, лежащей в боковом
кармане. То и дело облизывался и потягивал носом. В баночке -
хрустальный порошок фирмы Мерк. Он раскладывал ножи и вилки,
вставлял в кольца нераспечатанные бутылки- и вдруг не
выдержал. Растерянной, белой улыбкой окинул рыжего Макса,
спускавшего плотные занавеси,- и бросился через шаткий
железный мостик в соседний вагон. Заперся в уборной. Осторожно
рассчитывая толчки, высыпал холмик белого порошка на ноготь
большого пальца, быстро и жадно приложил его к одной ноздре, к
другой, втянул, ударом языка слизал с ногтя искристую пыль,
пожмурился от се упругой горечи,- и вышел из уборной пьяный,
бодрый,- голова наливалась блаженным ледяным воздухом. Он
подумал, переходя между кожаных гармоник обратно в свой вагон:
вот сейчас легко умереть. Улыбнулся. Лучше подождать до ночи.
Жаль было сразу прервать действие упоительного яда. - Давай
талоны, Гуго. Пойду раздавать. - Нет, пойдет Макс. Макс это
делает быстрее. Держи, Макс. Рыжий лакей сжал в веснушчатом
кулаке книжечку билетов. Как лиса, скользнул между столиков.