"Владимир Набоков. Удар крыла" - читать интересную книгу автора

отчетливо обрывалась, образуя прямоугольный уступ. Лыжник, скользнув по
крутизне, пролетел с уступа в лазурный воздух; летел, раснкинув руки, и,
стоймя опустившись в продолжение ската, скользил дальнше. Швед только что
побил свой же последний рекорд и далеко внизу, в вихре серебристой пыли
круто завернул, выставив согнутую ногу.
Прокатили еще двое в черных свэтерах, прыгнули, упруго стукнули о снег.
- Сейчас пролетит Изабель, - сказал тихий голос у плеча Керна. Керн
быстро подумал: "Неужели она еще здесь... Как она может"... - посмотрел на
говорившего. Это был Монфиори. В котелке, надвинутом на оттопыренные уши, в
черном пальтишке с полосками блеклого барханта на воротнике, он смешно
отличался от шерстяной легкой толпы. "Не рассказать ли ему?" - подумал
Керн.
С отвращением оттолкнул бурые пахучие крылья: "Не надо думать об этом".
Изабель поднялась на холм. Обернулась, говоря что-то спутнику свонему,
весело, весело, как всегда. Жутко стало Керну от этой веселости. Показалось
ему, что над снегами, над стеклянной гостиницей, над игруншечными людьми -
мелькнуло что-то - содрогание, отблеск...
- Как вы сегодня поживаете? - спросил Монфиори, потирая мертнвые свои
ручки.
Одновременно кругом зазвенели голоса:
- Изабель! Летучая Изабель!
Керн вскинул голову. Она стремительно неслась по крутому скату.
Мгновение - и он увидел: яркое лицо, блеск на ресницах. С легким свинстом
она скользнула по трамплину, взлетела, повисла в воздухе - распянтая. А
затем...
Никто, конечно, не мог ожидать этого. Изабель на полном лету судонрожно
скорчилась и камнем упала, покатилась, колеся лыжами в снежнных всплесках.
Сразу скрыли ее из виду спины шарахнувшихся к ней людей. Керн, подняв
плечи, медленно подошел. Ясно, как будто крупным почерком написанное, встало
перед ним: месть, удар крыла.
Швед и длинный господин в роговых очках наклонялись над Изабель.
Господин в очках профессиональными движениями ощупывал неподвижнное тело.
Бормотал:
- Не понимаю... Грудная клетка проломана...
Приподнял ей голову. Мелькнуло мертвое, словно оголенное лицо.
Керн повернулся, хрустнув каблуком, и крепко зашагал по направленнию к
гостинице. Рядом с ним семенил Монфиори, забегал вперед, занглядывал ему в
глаза.
- Я сейчас иду к себе наверх, - сказал Керн, стараясь проглотить,
сдержать рыдающий смех. - Наверх... Если вы хотите пойти со мной...
Смех подступил к горлу, заклокотал. Керн, как слепой, поднимался по
лестнице. Монфиори поддерживал его робко и торопливо.

Берлин, май 1923