"Владимир Набоков. Комментарий к роману "Евгений Онегин"" - читать интересную книгу автора

комментариях к "Евгению Онегину". Многообразное наследие Гиппиуса включает в
себя и пушкиноведческие труды, конечно же знакомые Набокову: "Пушкин и
журнальная полемика его времени" (1900) и "Пушкин и христианство" (1915).
Индивидуальное начало, которое так поощрял в своих учениках Гиппиус, в
высшей степени выявилось в набоковских исследованиях пушкинского романа.
Начиная свой труд, Набоков не мог предположить, что он займет столько
лет. В письмах сестре писатель год за годом повторяет, что заканчивает
своего "Онегина". 29 сентября 1953 г.: "Думаю, что кончу моего огромного
Евг. Онег. в течение этой зимы. Сейчас переписывается роман". 1 ноября 1954
г.: "Не знаю, почему у меня так мало времени для личного - но так уж идет -
целый день работаю над чем-нибудь - сейчас лихорадочно кончаю моего
"Онегина", который тяготит надо мной вот уже пятый год". 15 марта 1956 г. из
Кембриджа (Масс.): "Здесь я бешено заканчиваю моего огромного "Онегина"". 14
сентября 1957 г.: "Надеюсь, что наконец, наконец кончу моего чудовищного
Пушкина. В продолжение заметок о Евг. Онегине в "Новом Журн." будут еще в
"Опытах". Я устал от этого "кабинетного подвига", как выражался мой
пациент". 1 января 1958 г.: "У нас Митюша провел недели две, помогал мне
делать индекс к моему огромному "Онегину"..." И наконец 6 сентября 1958 г.
он сообщает сестре: "Меж тем я готовлю Е. О. для печати..."[6].
В процессе работы над переводом и комментированием Набоков опубликовал
несколько статей, которые должны были предупредить будущего читателя о
характере и особенностях его подхода к разрешению стоящих перед ним проблем:
"Problems of Translation: "Onegin" in Englich" ("Partisan Review", New York,
1955, fall XXII); "Заметки переводчика, I" ("Новый журнал", New York, 1957,
XLIX); "Заметки переводчика, II", ("Опыты", New York, 1957, VIII); "The
Servile Path" ("On Translation", ed. R. Brower. Cambridge, Mass., 1959).
"Пушкин и Толстой, Тютчев и Гоголь встали по четырем углам моего
мира", - сказал Набоков в "Других берегах", поставив на первое место
Пушкина. Только Пушкин оставался для Набокова на протяжении всей жизни
незыблемым авторитетом. Набоков переводил и комментировал Пушкина, жертвуя
временем, которое мог использовать для собственного оригинального
творчества. Ему хотелось представить поэта англоязычному читателю
"правдоподобно", и это ему удавалось, хотя сам он относился к своим, прежде
всего стихотворным, переводам весьма критически, полагая их лишь "достаточно
правдоподобными", а желание познакомить иностранного читателя с Пушкиным в
поэтическом переводе - "дурным желанием", но признавался, что получал
удовольствие от переводческой работы, испытывая "чудесное ощущение полного
погружения в поэзию". Свой прозаический перевод Набоков исправлял вплоть до
выхода книги, что же касается собственно Комментария, то, как явствует из
того же Предисловия, он практически был завершен в указанный срок. "Однако
же после 1957 г., когда Комментарий в основном был закончен, я мало
соприкасался с современной пушкинианой", - замечает Набоков.
Незадолго до выхода его перевода "Онегина" в свет писатель в интервью,
данном им в Монтре Олвину Тоффлеру в середине марта 1963 г., сказал: "Я
только что закончил правку последней корректуры моей книги об "Евгении
Онегине" Пушкина - четыре толстых томика, которые должны выйти в этом году в
Болингеновской серии; сам перевод стихотворного текста занимает малую часть
первого тома. Остальная часть этого тома и тома второй, третий и четвертый
содержат обширный комментарий. Этот опус обязан своим рождением замечанию,
которое сделала мимоходом моя жена в 1950 - в ответ на высказанное мной