"Томас Нэш. Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона " - читать интересную книгу автора

ведь, когда уже не на что надеяться, выручает хорошая память. Любезные
читатели (постарайтесь уж быть любезными, коль скоро я так вас назвал), в
той же мере, в какой мне удалось наплутовать, подвизайтесь на поприще
честных деяний!
Еще во время осады Теруана (ведь король недолго бряцал здесь оружием)
мне довелось свести дружбу с одним безобразным инженер-капитаном (пожалуй,
для него было бы лучше, если б мы с ним сразу рассорились). Вы, конечно,
понимаете, что в армии, где так ценят фураж, капитан без фуражки в руке едва
ли в почете. Но допустим, что он все же был капитаном, хотя у него и не
имелось военной фуражки и он ходил с непокрытой головой, так что мне
пришлось одолжить ему выброшенную моим лордом бархатную шляпу с выцветшим
пером; потрясая этим пером, он издали грозил своим солдатам, подобно тому
как Юпитер, говорят, встряхивая кудрями, потрясал небо и землю.
Представьте себе, когда мне удавалось обчистить противников, с помощью
фальшивых костей, мы с ним не раз на выигрыши одевались с ног до головы, и в
самом деле, не в обиду дьяволу будь сказано, если на протяжении веков
какой-нибудь игрок заслужил золотые игральные кости, некогда присланные
Деметрию царем парфян, - то этим игроком был я. Я обладал особым умением
припрятать кость между двумя пальцами, ловким движением руки я мог сделать
так, чтобы, когда мне было нужно, выпало три или четыре очка. На жизненном
пути немало проделок предается забвению, но я пускался на все, чтобы
поддержать нашу дружбу.
Этот "синьор капитано" снимал сливки с моих доходов, и crede mini, res
est ingeniosa dare {В этом ты уж мне поверь: славное дело - дарить (лат.).},
всякого человека нахваливают, покуда у него водятся денежки в кошельке.
Деньги подобны бархатцам, чьи лепестки раскрываются с восходом солнца и
свертываются на закате. Если счастье улыбается человеку или он в почете,
деньги текут к нему, и он процветает; если приходит старость или же он
впадает в немилость, благополучие увядает и денег нигде не достать. Я был
мастер своего дела, хотя и был юн, и умел склонять: "Nominative: hic asinus"
{Именительный падеж: этот осел (лат.).}, как присяжный грамотей; вот мне и
пришло в голову, что незачем этому солдафону выбивать дробь на моем
кошельке, - я выбью из него дурь и отправлю к чертям.
Вот какой я измыслил план: я знал, что в ближайшее время необходимо
произвести разведку, для коей требуется человек, отменно владеющий своими
пятью чувствами; но ежели за это дело возьмется дурак, ему будет крышка. Я и
решил подбивать и подстрекать на это деяние сидевшего у меня на шее
дармоеда, то бишь синьора в бархатной шляпе, отнюдь не отличавшегося
сообразительностью. Войдя к нему в палатку в обеденное время, я обнаружил,
что он поглощен чисткой своих ногтей за отсутствием другого развлечения, и
обратился к нему со следующей торжественной речью:
- Капитан, вы сами видите, как солоно приходится нам обоим, ведь от
игры в кости не больше толку, чем от дохлой собаки; подтесанные кости, кости
с неравными гранями и налитые по уголкам свинцом не идут в ход, вся эта
компания не может даже заработать нам на обед. Необходимо изобрести
какое-либо средство, дабы предотвратить грозящую нам нужду. Мое
благополучие, как вам небезызвестно, зависит от службы, какую я несу за
столом, ваше продвижение может состояться лишь при условии, если вы проявите
воинскую доблесть. Во время затяжной осады на достоинства человека не
очень-то обращают внимание; важные шишки отдают приказания, а пушки ведут