"Юрий Маркович Нагибин. Сильнее всех иных велений (Князь Юрка Голицын)" - читать интересную книгу автора

как было принято в тех кругах, где он вращался; французов изгнали с горьких
полей России, но не из гостиных, не из пансионов и классных комнат - месье и
мадам по-прежнему оставались главными наставниками дворянских детей.
Аристократы изъяснялись только по-французски, иные, как военный министр,
впоследствии шеф жандармов, князь В.А.Долгоруков, не могли набросать
по-русски коротенькой записки; сам Николай I, русский царь, бестрепетной
рукой писал: "арьмия", "перьвый", "пущай". О том, как прижилась к Голицыну,
красавцу-богатырю, его кличка, красноречиво свидетельствует такой случай.
Когда он женился, молодая Голицына сочла необходимым представиться его тетке
Долгоруковой. Красивая, гордая до спесивости дама приняла новую родственницу
необъяснимо сухо. Она небрежно осведомилась: "Который Голицын ваш муж?" -
"Georges", - пролепетала Екатерина Николаевна, маленькая, миловидная, ужасно
застенчивая. Долгорукова холодно кивнула и повела своих гостей показывать
недавно приобретенные картины. Екатерина Николаевна ушла от нее в слезах. Об
этом стало известно другой тетке князя - Потемкиной. При встрече она укорила
сестру за дурной прием, оказанный жене Юрки.
- Как - Юрки? - вскричала пораженная Долгорукова. - Что же она сразу не
сказала? А выдала себя за жену какого-то Жоржа. Мне и в голову не пришло,
что речь идет о Юрке.
И она хотела немедленно ехать к Екатерине Николаевне с извинениями.
Юрку Голицына любили и побаивались. У этого колосса с простодушным,
открытым лицом, рано украсившимся великолепными бакенбардами, усами и
подусниками, был живой, насмешливый ум, острый язык и всегдашняя готовность
к действию: мужчину, даже родовитого, он мог запросто поколотить, а потом с
величайшим хладнокровием выйти к барьеру, женщину смутить, выставить дурой.
И все-таки его любили - за сердечность, честность, размах, прямоту. Недаром
профессор Московского университета А.З.Зиновьев говорил: "Даже самые
недостатки князя Голицына более симпатичны, чем достоинства других".
Голицын принадлежал к одному из лучших родов, ведущих свое начало от
Гедимина; лишь Рюриковичи - потомки легендарного варяга - считались еще
знатнее. Тот Гедиминович, от которого пошла фамилия Голицын, был сыном
боярина Булгака и правнуком князя Новгородского и Ладожского Норимунда (в
крещении Глеба), что приходился сыном великому Гедимину. Голица* прославился
в походах "мышцей бранной". Он удачно воевал против крымских татар и менее
счастливо - против Литвы. Взятый в плен под Оршей, он освободился лишь за
два года до смерти, которую встретил послушником в Троице-Сергиевом
монастыре.
______________
* Голица - кожаная рукавица без подкладки, являвшаяся обязательной
принадлежностью воинского снаряжения, так сказать, "боевая рукавица".
Прозвище это столь же "военное", как "Шишак", "Тигилей".

Его сын умножил воинскую славу Голицыных, удержав хана Саип-Гирея на
Пахре; в дальнейшем он был одним из главных воевод при взятии Казани. В роду
Голицыных числилось двадцать два боярина, три окольничих, два кравчих.
Словом, на предков Юрию Голицыну не приходилось жаловаться. Он не кичился
своей знатностью, слишком бесспорной и непреложной, идущей из глубины веков,
из полулегендарной тьмы. Что не мешало этому противоречивому человеку ронять
такие сентенции: "Мне приходилось позволять аплодировать себе даже тем, у
кого нет предков". Он был создателем и капельмейстером сперва крепостного