"Дмитрий Дмитриевич Нагишкин. Сердце Бонивура" - читать интересную книгу автора

консула, он тоже заулыбался и приподнял цилиндр, обнажив седоватую
стриженную ежиком голову, которая делала его похожим более на старого
военного, чем на дипломата.
Между тем белый катер с "Ивами" подошел к причалу. Японские моряки
гуськом прошли с катера по шаткому трапу на землю. Консул важно и церемонно
приветствовал моряков. Толпа в этот момент затихла, и гортанные звуки его
речи были слышны далеко. Хотя никто из русских не понимал, о чем говорит
консул, но рабочий, стоявший возле ребят, вслух сказал:
- Здравствуйте, значит! Долго ждали вас!
Консул обнял моряка, видимо командира корабля, и поцеловал его. Тотчас
же подошли иностранцы и стали здороваться с командиром. Японцы, собравшиеся
на причале, закричали "банзай", и опять вокруг заплескались платки и
флажки... Шум продолжался все время, пока приехавшие моряки рассаживались по
автомашинам. Одна за другой машины, ревя гудками, помчались в город. Вслед
за автомобилями радостной толпой повалили из порта японцы, оживленно
разговаривая. Впрочем, Виталий заметил в толпе и другую группу японцев, по
одежде, видимо, рабочих порта, устало и невесело наблюдавших общее
оживление. Бонивур перехватил взор одного пожилого в хантэ - рабочей одежде.
Этот взор был серьезен, тревожен. Господа в цилиндрах и господа в мундирах,
очевидно, одинаково были чужды этому японцу, он не ждал от них добра, его
взгляд исподлобья говорил об этом красноречиво...
Глядя на цепочку машин, выезжавших на Светланскую, русский рабочий
сплюнул и сказал сердито:
- Снюхались, гады! Ворон ворону глаз не выклюет!
Женщина в демисезонном тихо добавила:
- Смотри-ка, ведут себя будто дома!


4

Глухой, нарастающий гул донесся до порта с улицы. Густой поток людей
тек от мастерских военного порта по Светланской к вокзалу. Красные
транспаранты с надписями и плакаты колыхались над головами.
- Демонстрация-то уже началась, - сказал рабочий. - А ну, товарищи,
дайте пройти! Может, догоню своих... На митинг бы не опоздать.
Но не один он устремился на Светланскую. Набережная стала пустеть.
Вслед за взрослыми кинулись вверх по переулку и Виталий со своими
товарищами.
Со времен 1905 года город не видел такой многолюдной демонстрации. Люди
шли и шли, а конца колонны не было видно. Поднялся весь рабочий Владивосток.
Те, кто были в порту, окликали своих и втискивались в ряды идущих, чтобы
занять свое место... И Китайская была полным-полна - это пришли
первореченцы.
Виталий услышал голос:
- Витюнька! Иди сюда!
Мимо проходили телеграфисты, почтовики. Вот в третьем ряду среди
незнакомых лиц мелькнул пуховый платок его сестры. Тотчас же крайний в ряду
мужчина сделал Виталию знак рукой: давай, мол, сюда!
Виталий перебежал с тротуара на мостовую, Ромка Плетнев растерянно
крикнул ему: