"Карен Налбандян. Возвращение в Арканар " - читать интересную книгу автора

от беспорядочно сучащих клешней.
Это уже потом выяснится, кто из жильцов провез сувениром с Пандоры яйцо
ракопаука. Уже потом найдут выползки в вентиляционной сети. И потом же
обнаружатся в архиве заявления жильцов о пропаже остальных домашних
животных, о странных звуках под потолком. И потрясет Антона почти недельное
существование в самом центре города дома-призрака, не вызвавшее ни у кого
особого интереса.
А в этот момент они стояли, тяжело дыша, над тушей мертвого ракопаука
("И размер-то меньше среднего, я б на такого и патрона-то пожалел") и
приходили в себя. Наваливалась привычная усталость, дрожали ноги, и Ангелов,
не попадая непослушными пальцами по клавишам, выбивал на видеофоне:"Мама, я
живой". А Джереми сообщил, что именно так, и никак иначе охотятся на
аллигаторов в Кайсане:

- И горестно рыдая, отрезал ему голову. Откуда?

Дилетантов - счастье. После первых успехов наступило затишье. Ничего не
происходило.
Вдобавок, какой-то остроумец догадался сократить надпись на двери, и
скоро вся СГБ знала, что в ее подвалах обитает таинственная служба КОМКОН-2.
Тройка архивариусов-неудачников вопиюще не соответствовала гордой
аббревиатуре, обозначающей для Земли и Системы штурм и натиск. А если учесть
индекс здоровья двух третей комиссии, автоматически ставящий крест на
дальнейшей карьере, то "Команда Конченных" была еще самой корректной ее
расшифровкой.
Комиссия не реагировала никак.
Каждый день они раскладывали кристаллы и перерывали архив в поисках
"необъяснимого". Закончив, поднимали древние, бумажные еще книги, которыми
никто не интересовался минимум полвека. Садились за чтение. Петя уже знал -
самое большее через десять минут Руди и Джереми начнут ругаться -
вполголоса, на жестком, чужом языке. Лица у них при этом будут совершенно
чужие, отчаянно-злые.
Пете становилось жутко от этих лиц, от этих книг, от того, что он читал
в них. От техники допросов и приемов вербовки. От премудростей слежки и
секретов ухода от нее. От инструкций, как сломать человека и как не
сломаться самому. Однажды он спросил напрямик.
Джереми долго ругался на незнакомом языке. Потом ответил:

- Реморализация. Мозги раскисли, понимаешь? И у меня, и у Руди

Удобный стул архива временами казался Антону страшнее кресла
Тоца-Воителя - со всеми его тридцатью двумя пыточными приспособлениями.
Каждый день приходилось вступать в борьбу с собой. Мозг отказывался
удерживать в памяти что-либо. Потом наглухо забывал английский - и Руди тупо
разглядывал непонятные закорючки. Потом пытался спастись в убаюкивающем
тепле воспоминаний.

Вспоминался их с Кирой первый год на Земле. Они были счастливы, и никто
им не был нужен - кроме друг друга. Первое время Киру очаровали самые
обычные детские игрушки. Она сама ведь была - ребенком, лишенным детства.