"Фернандо Намора. Живущие в подполье " - читать интересную книгу автора

Символично уже само начало книги, когда Васко Роша идет по оживленному
столичному проспекту, застроенному фешенебельными домами, прибегая к уловкам
завзятого конспиратора, направляющегося на нелегальную явку, хотя он
прекрасно сознает, что никакой полицейской слежки за ним сейчас нет и не
может быть. Ощущение жизни в подполье не покидает Рошу и в течение тех
нескольких часов, пока он тщетно дожидается порочной и "коварной до
безрассудства" любовницы на квартире, превращенной ее предприимчивой
подругой в место тайных свиданий.
Строго говоря, это ощущение не покидало его нигде и никогда. Оно как бы
вошло в плоть и кровь его. Иначе и не мог себя чувствовать такой человек,
как Васко Роша, в мире, пропитанном ложью, лицемерием, враждебностью и
недоверием, в мире, где господствовали "страх, заставляющий убивать, и
ярость, заставляющая идти на смерть".
"Мы живем в подполье, и даже наша совесть в подполье..." - мысленно
обращается Васко Роша к своему юному другу Алберто.
Любовница Васко Роши Жасинта - жена богатого и ограниченного
бездельника; по ее словам, она боится "...трав молчания и одиночества,
прорастающих в ней самой, заживо ее погребая". Страх одиночества и
отчужденность тяготят и Рошу. И пожалуй, это явилось одной из главных причин
того, что он с такой неожиданной для него легкостью поддался обольщению
Жасинты.
Но все же не столько отчужденность, которую Васко постоянно испытывает
с тех пор, как отошел от активной политической борьбы, сколько начавшаяся с
того времени нравственная эрозия и разъедающее душу безразличие пугают его.
В мысленном диалоге с Алберто он говорит: "У каждого своя норма, Алберто.
Мое тело после перенесенных испытаний порой становилось нечувствительным. Но
меня приводит в ужас то, что нечувствительной становится и душа, что она
мертвеет".
Капитуляция была для Васко особенно горькой потому, что сказалась и на
самом дорогом для него - на его творчестве. "Сколько вещей, - читаем мы, -
остались незаконченными, брошенными на середине, точна памятники неверия в
себя, памятники дезертирства... Законченные же скульптуры... с ужасающей
силой свидетельствовали о проституировании его искусства на потребу
клиентам... выполненные с унылым автоматизмом ремесленника, они обеспечивали
ему материальную независимость, от которой он, настрадавшись в юности от
нищеты, уже не мог отказаться. Не хватало мужества".
Тема творчества, органически вплетаясь в повествовательную ткань
романа, дает писателю не только возможность глубоко проникнуть в духовный
мир своих героев, их психологию, но и остро поставить проблему судьбы
художника в буржуазном обществе вообще.
Навечно врезавшиеся в память впечатления детства, шумные студенческие
годы, сложный период исканий, встречи с новыми местами, с новой средой,
людьми всех сословий - вот истоки творчества Наморы. Сначала унылый
захолустный городишко Кондейша, где родился писатель, его родители,
вчерашние крестьяне, мечтающие, чтобы их Фернандо стал уважаемым медиком,
потом прекрасный город студентов Коимбра с его университетскими
средневековыми традициями и средневековой косностью, где Намора получил
медицинское образование и познал первые муки и первые радости творчества.
Студенческая, вечно юная Коимбра в конце 50-х - начале 40-х годов нашего
столетия была своеобразной литературной Меккой. Зеленые кроны вековых