"В.и Д. Нарижные.. Летопись" - читать интересную книгу автора

должал он. Домовой заулыбался, отмяк и упал с печки. Хряк ловко подхва-
тил его на лету и посадил на стул.
- А еще, Домуша, ты вчерась в дружину записался, к самому Красну Сол-
нышку, - ласково улыбаясь, сказал домовой. - Так что магарыч с тебя!
Этого Хряк не ожидал и не помнил, и слова Ванюши-домового неприятно
поразили его. Теперь перед ним открывалась дорога к славе, богатству и
скорой почетной смерти. Смерти Хряк боялся больше всего. Он побледнел,
но бодреньким голосом сказал:
- Ну что ж, собирай, Ванюша, харчи на дорогу, поедем, что ж де-
лать-то!
Теперь побледнел домовой, но перечить не решился.
Хряк, верхом на престарелой лошади, списанной из княжьего войска и
проданной ему маркитантом Равелем втридорога, с понтом подъезжал к кня-
жескому подворью. Лошадь узнала знакомые постройки и жалобно заржала.
Хряк молодецки ударил ее между ушей, отчего она скончалась, и вошел во
двор. Подьячие записали его в летопись и выдали ему кольчугу, в которой
напротив сердца зияла большая рваная дыра. Хряк заплатил две гривны и
принял присягу, после чего был брошен на очистку княжьих конюшен.
Когда Ванюша-домовой, весь в навозе, прибежал докладывать, что все
готово, Хряк доканчивал четвертый штоф водки.
- М-молодцом! - промямлил Хряк и ласково ударил его между ушей, но не
попал, а только зашиб себе руку о притолоку. Ванюша плюнул, выругался и
побежал к дядьке Антону, лешему Черниговского уезда, потешить душу и в
охотку попугать девок по омшаникам и буеракам. Когда он утром, избитый и
исцарапанный (девки попались бессовестные и наглые), приковылял к корчме
Бени Равеля, где догуливали ночь княжеские новобранцы, выяснилось, что
Домкратий проиграл его в бабки Никите Волобуеву. Ваня очень обрадовался
и подбежал к пьяному Никите.
- Так я теперь ваш, Никита Сергеевич?!
- М-м-мой, - промычал Никита и хозяйственно ударил его в зубы. Домо-
вой опешил и с перепугу очистил Никите карманы.
В это время во дворе заорали княжьи крикуны:
- Мать вашу так!.. Растак и перетак!.. Собирайся, дармоеды, война!
Корчмарь Беня Равель первым отреагировал на это известие, вдвое под-
няв цену на водку, за что и был тут же удавлен Никитой. Тридцатипятилет-
ний сынок Равеля Исаак философски отнесся к обрушившемуся на него удару
судьбы и, на полдня наняв Никиту с Домкратием вышибалами, еще раз поднял
цену.
! Князь Владимир Красное Солнышко вышел на крыльцо багровой тучей и
упал в обморок, не снеся воздуха после семи недель пьянства по случаю
собственной (четвертой по счету) свадьбы. Дворовые петухи торопливо по-
бежали выклевывать ему глаза, но не успели: князь, почесывая кусанную
клопами грудь, уже очнулся и сел, тупо глядя перед собой. Подоспевшие
дружинники древками секир били наседавших кочетов, отгоняя их на безо-
пасное расстояние. Красное Солнышко икнул и по-княжески выругался.
В это время в городе начался переполох. Забили колокола, завыли бабы.
Народ кинулся к воротам.
В город с хаканьем и молодецким свистом входила славная княжья дружи-
на, очередной раз побитая печенегами. Впереди на грязном белом коне ехал
воевода Святогор Клоп, по привычке высматривая по дворам девок. За ним