"Александр Насибов. Неуловимые (про шпионов на войне)" - читать интересную книгу автора

он яркое, солнечное утро 22 июня. Было воскресенье. Он работал накануне до
поздней ночи, вдобавок плохо спал и встал позже обычного. Когда Аскер
брился, в комнату вбежала Окюма-ханум. Она молча включила радио, застыла у
стены.
Говорил Молотов.
Аскер слушал в каком-то оцепенении. Он пытался привести в порядок мысли и
не мог. Нет, никак не укладывалось в голове, что сейчас, в эти секунды,
где-то на западе переходят границу его страны полчища врагов, фашистские
самолеты сбрасывают бомбы на советские города, пылают дома, лежат
растерзанные люди, корчатся раненые...
Через час он был на работе. Там уже собрались почти все сотрудники. Аскер
протиснулся к секретарю партийного комитета и передал заявление с просьбой
отправить в действующую армию.
Вернулся он домой поздно ночью. На кровати лежал приготовленный с утра
чемоданчик с бутсами и спортивной одеждой: сегодня должен был состояться
очередной матч на первенство города.
Вошла мать. Она выглядела совсем больной. В руках у нее было письмо.
Старшая дочь Лятифа, жившая в Киеве, сообщала, что она, муж и ребенок
здоровы, собираются в отпуск в Баку.
- Вот видишь, - сказал Аскер, гладя волосы старой Окюмы-ханум, - все они
живы, здоровы...
- Письмо отправлено четыре дня тому назад! - воскликнула старушка и
разрыдалась. Утром Аскер написал новый рапорт и передал начальству. Через
неделю подал другой, затем - еще один. Его вызвали, предложили оставить
мысли о фронте, лучше работать, заниматься своим делом - сейчас у чекистов
достаточно работы и в тылу.
Тогда Аскер написал в центр. На этот раз он действовал хитрее - подробно
объяснял, что молод, прекрасно физически подготовлен, прыгал на парашюте с
самолета, владеет холодным и огнестрельным оружием, управляет автомобилем,
отлично плавает. И подчеркивал: в совершенстве знает немецкий язык,
длительное время занимался изучением Германии. Все это, как он думал,
позволяло надеяться, что на рапорт обратят внимание.
Керимов не ошибся. Прошло недели три, и он получил приказ выехать в Москву.
С каким волнением сел Аскер в поезд, как нервничал, когда состав подолгу
простаивал на разъездах, пропуская длинные воинские эшелоны!.. Скорее в
Москву! Он не сомневался, что добьется назначения в одну из групп,
которые, конечно, формируются для особой работы в тылу врага, чтобы
громить его наиболее важные жизненные центры.
Однако Аскера постигло разочарование. Его назначили в центральный аппарат
и поручили вместе с группой других работников расшифровку, изучение и
обработку трофейных документов.
Он просиживал за письменным столом по восемнадцати часов в сутки, работал
с предельным напряжением, понимая, на каком важном участке находится, но
успокоения не обрел.
Дважды беседовал он с начальником отдела, убеждал, доказывал, что не в
состоянии сидеть в кабинете - пусть даже на самой важной работе, когда на
фронтах решается судьба Родины; что он, здоровый молодой парень, которого
многому научили, может и должен сделать для страны больше, гораздо больше!
Но разговоры ни к чему не приводили. Однажды ночью сильно разболелась
голова. Он собирался было уже прилечь, как зазвонил телефон.