"Дурная кровь" - читать интересную книгу автора (Хьюз Деклан)

Глава 14

В самом дальнем конце Королевского яхт-клуба Сифилда причал заканчивался высокими стенами, обнесенными полутораметровым железным заграждением с колючей проволокой. Проникнуть внутрь можно было только через тяжелые железные ворота, которые открывались при помощи электронного ключа. Об этом Линда Доусон мне не говорила. Я пытался проскочить внутрь, когда двое яхтсменов с мокрыми волосами выходили наружу, но они преградили мне путь, и двери закрылись. Это были крупные парни с толстыми шеями. Один из них сказал:

— Если у тебя нет карты, — он произнес «корты», — иди через главный вход, понял?

Я прикинулся, что так и собираюсь поступить. Но на самом деле никуда я не пошел. Мне не хотелось снова встречаться с Сирилом Лампки, каким бы увлекательным занудой он ни был. Более того, я не хотел, чтобы Коулм-лодочник знал, что я здесь. Этот Коулм внушил полицейским, что именно я подстрелил Доусона на яхте, пока сам он ждал меня на расстоянии нескольких шагов. Потом я видел, как Коулм приветствовал Джорджа Халлигана у «Хеннесси». Он определенно знал много больше, чем рассказывал.

Парень в сине-белых брюках и белой футболке выгружал продукты из багажника синего «фольксвагена» и таскал их в клуб: банки и бутыли с кетчупом и майонезом, огромные головки сыра, растительное масло в жестяных банках, помидоры. Когда он исчез в недрах клуба во второй раз, я подошел и осмотрел оставшиеся припасы. Четыре ящика «спортивных» напитков! Я быстро взвалил один из них себе на плечи, завернул за угол и постучал в ворота черного хода. Мне открыл высокий старик, одетый в морскую форму, с седой бородой, которую по праву можно было бы назвать «капитанской», и с морским биноклем, болтающимся на шее. У него были бледное лицо и затуманенный взгляд из-под тяжелых век.

— Это для вас, — проговорил я, не поднимая головы из-под ящика. Он отвернулся, отошел в сторону, давая мне пройти. Слева были причалы со стапелями, справа стоял домик лодочника. Я прошел прямо к помещению, в котором размещались раздевалка и душ, демонстративно поставил ящик на землю и повернулся. Старик куда-то ушел, поблизости никого не было. В раздевалке у самых дверей стоял автомат с газировкой. Я подтащил ящик к автомату и направился к стапелям.

Гавань Сифилда выглядела так, как будто только что пережила весьма успешную распродажу: кроме нескольких яхт с большими каютами и парочки старых ветхих траулеров судов на плаву не было. Солнце стояло в самом зените, небо прояснилось; залив казался сине-белой мозаикой из воды и парусов, которая блестела и переливалась в солнечных лучах, словно бриллиант. Старик с седой бородой проверял стапеля и свободные швартовы. Похоже, он был один: на террасе над нами компания блондинок с тощими плечиками и красными накладными ногтями поглощала креветок, высасывала моллюсков из раковин и потягивала белое вино. Больше вокруг никого не было видно. Я подошел к старику и спросил, не видел ли он сегодня Коулма-лодочника.

Старик смутился, мне показалось, он сейчас расплачется. Но вместо этого он поглядел в бинокль и указал на причал, где собралось много народу. Я посмотрел в указанном направлении, но не смог различить ничего, кроме старого построенного в викторианском стиле домишки с бледно-голубой железной крышей. Тогда старик протянул мне бинокль. Теперь я разглядел Коулма, который сидел на голубой скамейке у сарая. Он курил сигарету и говорил с кем-то по мобильнику. Иногда он поглядывал на часы, как будто кого-то ждал.

Я отдал старику бинокль. Он кивнул и слегка поклонился. Потом продолжил осмотр окрестностей, временами бросая мутный взгляд на водную рябь.

Я повернулся, чтобы уйти, и обнаружил за спиной Сирила Лампки с беспокойной улыбкой на пухлом розовом лице. На нем был желтый хлопчатобумажный костюм «сафари» с горчичного цвета галстуком. Выглядел он, как и прежде, будто нарядился для спектакля. Но в этот раз он играл другую роль.

— Мистер Лоу. Королевский клуб весьма сожалеет… выражает глубочайшее одобрение и поддержку той работе, которую вы провели, — сказал он притворным елейным тоном священника в светской гостиной. — Если бы мы хотя бы на секунду представили в тот день, что должно произойти, точнее — что произошло… такое происшествие вообще не должно… остаться в памяти общественности Королевского клуба… если я чем-то могу помочь вам или семейству Доусонов… такие печальные события… — продолжал он, подкрепляя свои незаконченные фразы ужимками, выражающими печаль, и хлопая рыжими ресницами.

— Где яхта Питера?

— В ангаре. Как только полицейские закончили… техническую проверку, мы решили, что лучше всего… убрать ее с глаз долой… всегда есть опасность, что могут что-нибудь украсть… нездоровый интерес…

— Кто это? — спросил я, указывая на седобородого старика, который теперь отдыхал на берегу, разглядывая море.

Лицо Сирила тут же приняло высокомерное и одновременно страдальческое выражение. Он опять закатил глаза.

— Его называют Капитан Привидение. Он самый старый член клуба, нам никак от него не избавиться. Казалось бы, давно пора отойти отдел. Но он уверен, что все остается по-прежнему. Ну, по крайней мере, он появляется здесь всего раз в год, на годовщину.

— Годовщину чего?

— Годовщину того, как утонул его брат. Упал за борт. Оба, думаю, были пьяные, и случилось это поздно ночью. Вообще выходить в море не стоило. Они были двойняшки, отмечали двадцать первый день рождения, и в подарок от родителей получили яхту. Как раз после войны. Оба служили в Королевском флоте. Один слишком напился и не смог плыть. Утонул. Второй слишком напился, чтобы спасти первого. Поэтому выжил. Мама мне много рассказывала про них. Как один ревновал к невесте другого и поэтому толкнул брата за борт, а потом выдал себя за брата, чтобы жениться на девушке. Когда она поняла, что ее обманули, год спустя, вывела яхту в море во время прилива, чтобы найти свою потерянную любовь. Так мама рассказывала. Их тела так и не нашли. И лодка тоже исчезла.

— Итак, он приходит сюда каждый год, чтобы… что?

— Раньше он приходил каждый день. Но, действительно, зачем? Найти их? Его мучают угрызения совести, или это ревность? Ведь, в конце концов, он остался один, а они соединились — после смерти. И этот бинокль. Неужели он действительно верит, что заметит их на горизонте, как они вместе плывут домой — брат и жена, чтобы простить его?

Тон Лампки стал трепетным и задушевным, как будто он читал любимые стихи.

— Если бы он их заметил, то как бы поступил? Поприветствовал и убил бы снова?

— Не говорите об убийстве, мистер Лоу. Никого ни в чем не обвиняли. Мамочка такая сплетница. Они с подружками вполне могли выдумать всю эту историю. Но, полагаю, любая крупная компания должна иметь настоящую тайну. Капитан Привидение — это наша тайна.

— Да, он выглядит как заколдованный.

— Ну да. Это все очень печально, на мой взгляд.

Сирил покачал головой, как будто печаль была тем чувством, которое деловые люди просто не могут себе позволить. Блондинки на террасе галдели, словно стая чаек, их резкий смех пронзал дневное небо с таким звуком, словно кто-то ногтями проводили по доске. Капитан Привидение взглянул на них с неожиданным страхом, потом отвернулся и снова погрузился в свое одинокое дежурство, уткнув взгляд в воду. Интересно, чье лицо он видел в отражении — свое или брата? Может, он и сам уже не мог вспомнить, кто из них двоих — он.

Коулма-лодочника звали Коулм Хайланд, как сообщил мне Сирил. Когда я уходил из клуба, он все еще сидел у голубого сарая. К тому времени, как я забрался на стену, идущую вдоль верхнего причала, он ушел, но недалеко… Я пошел следом, сокращая дистанцию между нами до пятнадцати метров. Сначала мне показалось, что он возвращается на работу, но Коулм прошел мимо клуба и свернул направо, к морю. Перешел железнодорожный мост и спустился ко входу в новую паромную станцию — блестящее стальное сооружение, которое я никогда раньше не видел. Еще раз повернув направо, он перешел пути и вышел на пустынную дорогу, где местами в расщелинах росли трава и небольшие кусты. С одной стороны дороги, за низкой каменной стеной, бежали рельсы, по которым никто не ездил. Потом шла стена повыше, а за ней начиналась гавань. Впереди, у западного причала, были видны полукруглый ангар для паромов, который я помнил с детства, и заброшенные сараи. Снаружи был припаркован белый фургон.

Когда Хайланд подошел ближе, из фургона вышли двое. У одного в руках были два битком набитых пакета и двухлитровая пластиковая бутылка воды. Я перепрыгнул через низкую стену и стал наблюдать, как все трое постучали в двери паромной станции. Охранник в морской форме открыл дверь и впустил мужчин. Я пополз по разбитой колее, продираясь через кусты ежевики и крапиву, заросли папоротника и утесника и добрался до перекрытого входа в туннель: раньше через него поезд подвозил пассажиров прямо к парому. До двери станции оставалось метров двадцать. Я присел на корточки за стеной. Мое ожидание длилось недолго: минут через пятнадцать появился Хайланд с компанией. Мне показалось, что одного из двух незнакомцев я знаю: на нем была голубая бейсболка. Когда он повернулся, оказалось, что у него разбито лицо и перебинтован нос.

Это был один из парней Толстяка Халлигана. Я видел его в «Хеннесси», где и сломал ему нос, а он в свою очередь предложил добить меня на парковке.

Хайланд запрыгнул в фургон с Голубой Бейсболкой и третьим человеком, у которого больше не было в руках пакетов и бутылок с водой. Белый фургон умчался. Я подождал несколько минут, потом пошел ко входу на станцию. Когда вышел охранник, я спросил его, могу ли отсюда доплыть до Холихеда. Он направил меня к новой станции. Я поблагодарил его и пошел назад по той дороге, по которой пришел. Нашивка у охранника на форме была такая же, как и на воротах у дома Линды Доусон: компания Джорджа Халлигана «Иммьюникейт».

Если вы знаете, как лучше пробраться к дому Линды Доусон, то сделать это не очень сложно: нужно пройти через сосновый лес на побережье Каслхилла, взобраться на холм, поросший утесником и другими кустарниками, а потом перелезть через относительно небольшой карьер. Карабкаться по отвесным стенам мне пришлось только последние пятнадцать метров. Конечно, имея спортивные ботинки и специальное снаряжение, было бы удобнее, но выбора у меня не было. Потом стало хуже: передо мной оказался забор с колючей проволокой — не то, чтобы ловушка, а так, повод окончательно ободрать руки. Поцарапать ту кожу, которая еще осталась неповрежденной после карабканья по отвесным стенам. И всего-то нужно преодолеть метров пятьдесят, а после них — перелезть через живую изгородь из боярышника и падуба и вы в саду Линды Доусон. При этом охранники «Иммьюникейт» не знают, что вы на территории, и охранные системы не нужно взламывать.

Конечно, большого смысла лазить по садам нет, если вам нужен кабинет Питера Доусона. Ведь даже если удастся залезть в окно, скорее всего сработает сигнализация, поэтому времени на поиски и раздумья почти не останется. Но, может быть, вам и не нужно так много времени: источник из полиции доложил, что компьютер Питера Доусона так и не проверили, поэтому нужно всего несколько минут, чтобы собрать компьютер, взять запасную связку ключей (на крючке на кухне), электронный ключ от ворот (на полке шкафа в холле) и исчезнуть раньше, чем прибудет фургон «Иммьюникейт». И к тому же проскользнуть так, чтобы вас не заметил загорелый коротышка — сосед Линды.

Потом нужно подождать в укрытии, пока уедет фургон, открыть ворота и быстро угнать красный кабриолет Линды. Фургона уже и след простыл, но вы все равно руководствуетесь предчувствиями — вы всегда так поступаете. И попадаете в Каслхилл как раз в то время, как фургон «Иммьюникейт» исчезает за огромными черными металлическими воротами дома Джона и Барбары Доусон.