"Величка Настрадинова. По образу и подобию человека" - читать интересную книгу автора

отношению к тебе...
- Это обязательно?
- Разумеется, нет. Но скажи, чем я тебя огорчил?
Я всегда питал к тебе самые нежные чувства...
- И именно поэтому сделал все, чтобы похоронить меня здесь заживо?
Шеф взволнованно залепетал:
- Ну что ты, Ани! Просто я не могу себе представить чтобы ты находилась
где-то вдали от меня...
- Выслушай меня хорошенько, - сказала Анна, коснувшись его плеча. - Я
не верю, чтобы такой красивый и умный мужчина влюбился в меня. Я не так уж
молода, да и не помню, чтобы когда-нибудь считалась хорошенькой...
- Ты себя оговариваешь, Анна. Ведь прекрасно знаешь что второй такой
нет, и что все эти модные красотки с яйцевидными личиками не стоят твоего
мизинца и что трудно устоять перед твоим очарованием богини-воительницы!
Пойми меня, мне невыносима мысль о том, что я могу потерять тебя. Пусть я
ревнивый эгоист,' сатана, враг человечества... я ничего не могу с собой
поделать. Не покидай меня.
Анна отпрянула от него и не слишком уверенно попросила:
- Тогда разреши мне несколько дней поработать дома Дай мне небольшой
отдых. И если можно, пусть мои коллега Авель заходит ко мне для справок...
чтобы мне не нужно было приходить сюда... Я хочу обмозговать некоторые
возникшие у меня идеи...
Шеф был явно взволнован.
- Хорошо, - сказал он, - я согласен.
Провожая ее до двери, он шепнул едва слышно:
-- Спасибо, Анна. Ты сказала "обмозговать", а не "подумать"...
- Ура! Авель! Маленькая победа. Шеф разрешил мне небольшой отпуск... -
воскликнула Анна, входя в книгохранилище. - Тебе дозволено посещать меня в
рабочем порядке. Советую тебе это сделать сегодня же во второй половине
дня.
Ближе к вечеру Авель заглянул к Анне. Он был в довольно-таки странном,
донельзя скудном одеянии, состоящем из некоего подобия африканской
набедренной повязки и медного браслета на левой ноге. С самым невинным
видом он сказал:
- Я решил свозить тебя на лечебный пляж. Мой гравнлет на крыше.
Когда они садились в гравилет, он издал какой-то странный звук,
подобный сигналу клаксона из архивных фильмов. Авель хитро рассмеялся в
ответ на вопрошающий взгляд Анны.
- Забавно, не правда ли? Хотя и несколько безвкусно, тебе не кажется?
Как и твоя прическа... Да ты садись, садись, - добавил он, вынимая из
ящичка гравилета какой-то необыкновенный гребень и вкладывая его в руку
Анны.
Она машинально расчесала им волосы.
Авель тут же выхватил у нее гребень, снял прилипшие к зубьям волоски,
скатал их в комочек и, когда гравилет набрал довольно приличную высоту, с
торжествующим видом пустил из окошка по воздуху.
Тут же раздался неблагозвучный писк "клаксона".
Авель, вдруг как-то сразу посерьезнев, бросил:
- Все в порядке, теперь мы можем говорить без помех...
- Ты хочешь сказать, что в волосах у меня была скрыта подслушивающая