"Е.Наталик. Кладовая (Издание второе, переработанное)" - читать интересную книгу автора

Привет тебе, состоящее из обид и побоев, рваное и сопливое Детство. До
самого сердца продрог без ласковых трепетных рук, без журчания песен под
вечер.
Возвратиться, вздрагивая после безудержных слез, не сможешь, я знаю. Но
пройди, ненасытное и недопитое, сквозь меня хоть на миг.
Ради того, чтобы вновь прикоснуться к ощущению свежести мира, к истокам
внезапных и ярчайших прозрений, согласен пережить все уколы и ссадины
ошибок, все разочарования и несбыточности Детства.
Но поезд ушел на Валдай.
Уснула душа в старых, заброшенных игрушках. И в угол уже никто не поставит
- могут добрые люди туда попытаться загнать.
И всего лишь.

*

Д У Ш А

Тебе не кажется, что самой трепетной частью в отношениях мужчины и женщины
является японская игра до? Здесь и "чистка перышек". И упруго-воздушное,
необычайной окраски облаченье. Мужские гортанные звуки. Небывалый взлет
души - тлеющая головешка надежды - лабиринт безысходного отчаяния -
внезапные озарения взаимопонимания - голова, склоненная на плаху - и
королевское великодушие. За короткое время, порой за несколько всплесков
свиданий и сквозь тяжкие провалы в темноту и пытку ожидания, бывает
стремительно прожита целая жизнь. С взлетами и падениями,
самоубийственными крушениями и счастливыми обретениями.
Постепенное узнавание, погружение и пульсирующее слияние. Или ужасание
чужой душе. Пустоте иного, непознанного космоса. Ужасание чему-то
ускользающе-холодному.

*

П О З Е М К А

Морозна ночь, все небо ясно;
Светил небесных дивный хор
Течет так тихо, так согласно...

Нафаршированный поезд торопливо вырвали, как саднящую иглу, из оплывшего
тела ночной столицы и отбросили в снежные долы. Отзвенела распоследняя
московская стрелка, навстречу кубарем полетели снежные заряды, обок
притаились редкие подслеповатые оконца, а потом бесшумно исчезли,
заледенели за стеклами и они. Я и мои бессонные спутники остались наедине
со своею вокзальной печалью среди пока сыроватых, не успевших отогреться и
разгореться разговоров, чьи дымки уже давали о себе знать в соседних купе.
За окном рельсы пыталась привалить бесснежная темнота "выколи глаз", но
уже - остановка. Выхожу на свободу перрона, а юркий поезд, чуть
обозначенный на хвосте немигающим красным светляком, змеясь, ускользает от
тяжести звезд. Поземка снова метет изнутри и снаружи. Хорошо бы оттаять.